Во тьме пыталась понять, в какую сторону идти, в отчаянии сжималакулачки. Над головой все ниже проносились огромные звери. Ее обдавало волнамивоздуха и нечистым теплом.

В сторонке послышались вроде бы шаги. Привыкшие к ночи глазаразличили сгорбленную фигуру. Человек нес через кладбище деревце сраскоряченными ветками.

Лиска с радостным писком бросилась к нему:

— Погодите! Выведите меня с этого ужасного кладбища!

Человек вздрогнул, от неожиданности сронил с плеча сушину.Слышно было, как ругнулся сквозь зубы: уронил на ногу. Пока поднимал, Лискамгновенно оказалась рядом, словно тут и была.

— Тут такое странное небо — всегда в тучах! Я приехала изземель, где тучу видят раз в году!

Человек что-то буркнул, взвалил сушину поудобнее, пошел, неоглядываясь. Одет был в рванье, как заметила Лиска даже в темноте, грязный,сильно хромал. Лиска держалась как можно ближе: из темноты тянулись хищныелапы, что-то чавкало, шевелилось, провожало ее злобными глазами. Пучок омелырастопыривал мешок, как бока стельной коровы.

— Ночью, конечно, не докучают слепни, зато ни зги невидать!.. Вы, местные, знаете каждый камушек, вам по ночам работать лучше…

Человек что-то пробормотал. Ей почудилось раздражение вголосе. Незнакомец сопел, тяжело дышал, сушина постоянно цеплялась раскоряченнымиветками за столбики и деревца.

— А почему такое большое кладбище? — спросила Лиска. — Селоведь крохотное!.. В моей стране такие только возле больших старых городов…

Человек раздраженно крякнул, его качнуло назад. Сушинкатреснула, сучок отскочил с сухим щелканьем, исчез в ночи. Лиска старалась ненаступать на ветки, но боялась отстать и потеряться. Под ногами дергалисьветочки, человек бурчал, но терпел.

Лиска слышала, как натужно дышал незнакомец, в грудиклокотало и хрипело. Лиска узнала две могилы со свежими кольями — конецкладбища. Дальше змеилась дорожка прямо к селу. Смутно виднелись крайние дома.

— Спасибо, — горячо поблагодарила Лиска. — Скажите, вывсегда такой неразговорчивый?

Человек отдышался, буркнул нехотя:

— Угу. И живым тоже был таким.

Лиска вспикнула. Воздух засвистел в ушах. Внезапно перед неюоказалась дверь. Она отчаянно забарабанила обоими кулачками, сзади раздалсягустой голос:

— Во прыткая! Как ящерка. По Олегу соскучилась?

Мрак сидел у овина, вставлял в расщепленные концы стреллебяжьи перья. Волчьи глаза горели желтым фосфорическим огнем, клыки хищнопоблескивали. Лиска с радостным воплем едва не повисла у него на шее.

— Там… там вурдалак!

Мрак оглядел ее с головы до ног, явно не понимая, чтовурдалак в ней нашел.

— Око за око?.. Так ему, пусть не пользует вурдалачекнаправо и налево. Тоже мне волхв!

— Он за мной… почти гнался!

— Дурень, — искренне удивился Мрак. — Я думал, вся дурь едетсо мной о правую руку, но здесь дурней столько, что и на кладбище не умнеют!Остаться жить здесь, что ли?

Месяц блестел, как глаза молодого кота, а воздух был острееМеча Таргитая, когда Мрак поднял всех троих и загнал на коней. Ехали сонные,утренние боги зажгли что-то за краем земли, оттуда выбивалось блеклое сияние.

Дальние горы приблизились, а когда въехали в долину междувысокими каменными стенами, все ощутили от левой странное тепло, словнораскалилась за день, а остыть не успела к утру. Мрак пустил коня ближе, тотповеселел, шел бодро, помахивал хвостом.

Внезапно гранитная стена дрогнула. Кривая трещина какящерица пробежала сверху донизу. Из щели пахнуло уже не теплом — жаром. Щельувеличилась, края медленно пошли друг от друга. Из темноты донесся тяжелыйвздох.

Невры переглянулись, Мрак вытащил секиру. Черный зевперестал расширяться, из глубины пахнуло нечистым теплом, запахами пота игрязи. Снова вздох, загрохотали камни. Кони тревожно прядали ушами.

Мрак оттеснил друзей, развернул коня.

— Эй, кто там?

Послышались тяжелые шаги, в тени что-то появилось —массивное, в два человеческих роста. Неизвестный остановился в тени. Огромнаяладонь закрывала глаза, отвыкшие даже от рассеянного света. Великан был широк,грузен, обнажен до пояса. Его бедра плотно обтягивали короткие портки из грубовыделанных шкур. Густые волосы на груди слиплись от пота и грязи.

— Лю… ди… — проревел велет. — Лю… ди…

— Люди, — крикнул Мрак, удерживая испуганного коня. — А тыкто?

— Люди, — повторил велет. — Такие… махонькие.

— Ты не видел других! — гаркнул Мрак.

— Меня зо…вут Таран.

Мрак оглянулся на спутников, но даже Олег покачал головой.

— Видать, ты в свое время начадил, — предположил Мракуважительно. — А за что тебя в камень?

Велет наконец убрал ладонь от глаз. У него были выступающиенадбровные дуги, низкий лоб и тяжелая нижняя челюсть. Уши торчком, а глаза былипосажены так близко друг к другу, что Мрак выбил бы их одним пальцем.

— За яблоко, — рыкнул велет. Широкое лицо налилось дурнойкровью, глаза потемнели. — Я всегда дрался с богами… бивал часто… но взялисонного! Теперь скала раскрывается раз в сто лет, чтобы видел белый свет, мучился…

— Раз в сто лет? — ахнул Олег с жалостью.

— Раньше в тыщу, — угрюмо сообщил велет. — Потом черезкаждые полтыщи… теперь уже раз в сто… Когда каждый день, я выйду!

Мрак смерил взглядом гигантскую фигуру, от которой веялонесокрушимой мощью.

— Ты, никак, бессмертен?

Велет удивился:

— Конечно! А как же иначе? И неуязвим к тому же. Богистрашились меня, я их гонял, как зайцев. Меня породила сама Апия, мать-сыраземля. Нас было двенадцатеро… А мы, сыны земли, всегда были сильнее богов,сынов неба…

— А где остальные одиннадцать? — спросил Мрак.

Велет зарычал, в непонятной ярости шагнул вперед. Огромные,как стволы деревьев, руки потянулись к Мраку. Едва ступня пересекла границусвета и тени, стены затрещали, пошли смыкаться. Велет страшно закричал, уперсяв надвигающиеся камни. Руки дрожали от напряжения. Мрак с ужасом увидел, чтокулаки вминаются в гранитные плиты как в сырую глину, но внезапно рукисогнулись в локтях, горы сдвинулись и уперлись в широкие, как коромысло, плечи.Снова велет побагровел, глаза лезли на лоб. Камни трещали, вдруг воздух с шумомвырвался из мощной груди. Раздался страшный нечеловеческий крик, брызнулакровь. Камни коснулись друг друга, замерли, трещина исчезла. На ее местевздулся безобразный рубец.