— И что было потом?

— А в том и дело, что никакого «потом» уже не было, Витя. — Генка вздохнул. — Она больше никогда не пела на людях. Концерт, к которому она так готовилась, для нее не состоялся. Руководитель хора на коленях ее умолял спеть, мать требовала, узнав положение дел. Но — все! Ангелина никогда больше не пела. Дома стоит караоке, и за эти годы она сама себе поставила голос, выучила итальянский и пела для себя, просто не могла не петь, но на людях — никогда. Вот так одна фраза родителей, сказанная в момент раздражения, может сломать ребенка и перечеркнуть его жизнь, которая в ином случае сложилась бы гораздо ярче и лучше. Но фраза сказана, и жизнь человека пошла совсем по другому пути. Ну, сейчас она обещала подумать. Старик ходит к ней домой — он сидит в ванной, а она поет, вроде как в одиночестве… Потом разбирают по нотам, но дело это, похоже, весьма непростое для нее даже на таких условиях. Так что будет ли с этих певческих пряток толк, пока неизвестно.

— И ты думаешь…

— Я думаю, Никита Радецкий ничего не знает о своей бывшей жене. — Генка пожал плечами. — Не понимаю я этого, Вить. Когда я положил на Машку глаз, то сунул нос во все, что ее касалось. Я хотел знать о ней абсолютно все, и не потому, что взвешивал, стоит ли связываться, а потому, что влюбился. Ее проблемы стали напрямую касаться и меня, хотя она этого и не знала еще! Я бы принял ее, даже если бы она оказалась в прошлом уголовницей или наркоманкой, да и в настоящем тоже. Мы бы все преодолели, раз уж это моя женщина. А тут — ничего, ноль, и его это устроило.

— Ну, бывает и так, наверное.

— Бывает, — кивнул Генка. — Полно таких семей, когда живут в одном доме люди, совершенно друг другу чужие, но зачем-то детей рожают. Вот и у Никиты так вышло. И никто, кроме него самого, в этом не виноват. Смотреть надо, на ком женишься. Так что нужно поискать певуний, какие-то старые ролики. Короче, я покопаю в этом направлении. — Генка поднялся. — Тема очень горячая, но если мы пробьем эту Габриэллу, то подельник ее тоже недолго сохранит инкогнито.

— Думаешь, есть подельник?

— Уверен. — Генка взъерошил волосы. — Слишком большой размах, слишком много людей в это вовлечено. Кто знает, сколько еще таких вот Привиденек на изготовку сидят? Нам надо не просто найти преступников, нам надо полностью дискредитировать Габриэллу в Сети. Так что я еще покопаю, но ты будь осторожен. Мне кажется или что-то тебя тревожит?

— Да, наверное. — Виктор покосился на запертую дверь кабинета и молча передал приятелю конверт. — Потом поговорим, и то если время будет.

Генка удивленно вскинул брови, но конверт взял и молча кивнул. Конечно, кабинет могли прослушивать.

Ситуация слишком горячая, вот что.

* * *

Генерал Бережной всегда старался быть объективным. За это его ценило начальство и уважали подчиненные.

Однако абсолютная честность Бережного частенько становилась проблемой для людей, пытающихся использовать систему в собственных целях. И это были люди при власти, при деньгах и при твердом убеждении, что весь мир вращается вокруг них, прекрасных и важных. Но Бережной за долгие годы работы научился не только бескомпромиссной твердости в отношении преступающих закон, но и дипломатии. Он ненавидел этот «марлезонский балет» — так он называл дипломатические пируэты, которые иногда приходилось исполнять, но понимал, что иначе ему не сидеть в своем кабинете.

И ладно бы дело было в нем одном, но за ним стоит его команда, отличные ребята, сыщики от бога, и случись ему уйти, им тоже придется уходить. И они, конечно же, найдут себе занятие. Такие нешто без дела засидятся? Да только Бережной хотел, чтобы и система хоть немного менялась, а если в ней будет все меньше людей, которых интересует истина и правосудие, то жить в стране станет невозможно. Когда люди не ощущают защиты от правоохранительной системы, когда они не могут защитить свои права, основа государства подрывается.

А государство — это не просто система принуждения, но и система сдерживания.

Бережной долго мог рассуждать об уровнях правосознания граждан, но сейчас, сидя в кофейне, где ему назначил встречу его знакомый, он думал об опустевшей без жены и дочки квартире. И о том, сколько им понадобится времени, чтобы раскрыть дело. И удастся ли привлечь виновных, потому что это самое главное в их работе: найти настоящего виновника и сделать все, чтобы он получил по заслугам.

Человек, которого он ждал, никогда не опаздывал. Бережному это было отлично известно. И он специально пришел пораньше, чтобы просто посидеть среди обычных людей и подумать.

— Здравствуй, Андрей Михалыч! — за столик подсел немолодой подтянутый человек, одетый в джинсы и короткую куртку.

— Здравствуй, Игорь Палыч.

Всегда у них такое перетягивание каната, с самого детства. Они редко соглашались друг с другом и за всю жизнь так и не стали друзьями, но при случае всегда помогали и поддерживали друг друга, негласно уговорившись не задевать острых тем.

— Холодина какая! — Гость расстегнул куртку и улыбнулся официантке. — Большую чашку чаю с лимоном и медом, пожалуйста.

Бережной молча наблюдал, как его приятель обживает столик. Вот отодвинул солонку и пластиковую рекламку бизнес-ланча, вот снял куртку и повесил на спинку стула, потянулся за меню, открыл на странице с десертами.

— Кофе, понимаешь, не пью. — Игорь щелкнул пальцами. — Яблочного пирога мне к чаю подайте еще. Андрей, а ты?

— Да и мне, пожалуй.

Диана уехала, и в их доме уже не пахло выпечкой, а выпечку Бережной любил.

Они какое-то время молчали, глядя в окно, забрызганное каплями дождя. Они не так давно виделись, и разговор у них был, как всегда, полушутливый. А вот сейчас Бережной думает о том, как ему начать разговор о комиссии генерала Радецкого и судьбе офицеров, входивших в состав этой комиссии. И как на это среагирует его давний приятель и по совместительству глава одной из спецслужб Игорь Капинус.

— Игорь, я сейчас кое-что хотел у тебя спросить, но если ответить не можешь, то хотя бы не лги мне. — Бережной кивнул официантке, которая принесла заказ, и замолчал, позволяя девушке расставить посуду. — Да, горячий чай сегодня как нельзя кстати.

— То-то. Предисловие очень серьезное, я обеспокоен. — Игорь ухмыльнулся. — Перестань менжеваться, как институтка в борделе. Спрашивай, если я в курсе, можешь рассчитывать на меня. Что ж ты, Андрей Михалыч, всю жизнь меня и так, и эдак поворачиваешь, а у тебя все изнанка получается.

— Да потому что хитер ты, Игоряша, не в меру! — Бережной засмеялся и долил себе чаю. — Сам-то как, на пенсию не собираешься?

— Пока не собираюсь, не время. — Капинус поковырял ложечкой пирог. — Куда там на пенсию, когда работы невпроворот! Молодые-то больше на выгоду смотрят, а при таком подходе государственный интерес не соблюсти. Мы с тобой как два пня на дороге: выкорчевать бы их, да присесть при случае не на что будет. Нужны, стало быть.