— Ну, скажешь тоже! С пнями сравнил. — Бережной засмеялся. — Нет, брат, я себя в пни записывать не позволю.

— Да какой ты пень! У тебя жена-красотка и дочка маленькая. — Капинус покачал головой. — Молодцы вы с Дианой, что девчонку взяли к себе, пропала бы по интернатам.

Бережной пожал плечами. О чем тут говорить? Забрать к себе осиротевшего ребенка им с Дианой показалось самой естественной вещью на свете. Свои дети выросли, общих заводить было уже поздно. А тут Аленка — прозрачная от перенесенной болезни и застарелого голода, никогда не знавшая ни нормального дома, ни родительской ласки. И он всем сердцем потянулся к этому ребенку, но не знал, как сказать жене, но та уже сама все решила. И уж она-то, со свойственной ей прямотой, не стала придумывать, как же сказать, что она хочет забрать Аленку, а просто сообщила: Андрюша, у нас будет ребенок.

Их отговаривали. Бережной с удивлением смотрел на чиновницу ювенальной юстиции, которая говорила: девочке восемь лет, она дочь многократно судимых алкоголиков, вы представляете, какая там наследственность?! А Бережной уже придумал, как обставит Аленкину комнату, какие игрушки купит ей, сколько книжек поставит на новенькие полки. Мысленно он уже выбрал Аленке комнату на их с Дианой даче, гулял с дочкой по лесу и кормил ее малиной. Какая наследственность, что за глупости, если этот ребенок уже их собственный? Их общая дочка, которая пока в больнице, но оттуда она поедет не в приют, а к себе домой, к родителям, которые уже любят ее! И что может устоять перед такой любовью?

Игорь Капинус был одним из тех, кто не отговаривал. Он объявился в их доме через неделю после того, как они с Дианой забрали Аленку. Нагрянул неожиданно, принес серого пушистого зайца, с умильной мордахой и большим желтым бантом на шее. А еще пакет с фруктами и конфетами, билеты на какое-то детское шоу в театре. Потом сидел на кухне, пил чай и поглядывал на Аленку, которая суетилась тут же. Пока еще невесомая, стриженая, но уже в мягком домашнем халатике и тапочках с пушистыми цветами-помпонами. Он сидел, поддерживал обычный их с Бережным разговор, шутливо-колючий и обоим им интересный, но его взгляд то и дело обращался к Аленке. А та словно почувствовала доброжелательное внимание незнакомого человека и примерно через полчаса после знакомства, пересилив смущение и робость от непривычной пока ситуации, протянула Игорю дольку апельсина. Бережной руку бы дал на отсечение, что его давний приятель, циник и социопат Игорь Капинус, был в шаге от того, чтобы прослезиться.

И, уходя, он хлопнул Бережного по плечу и сказал:

— Молодцы, ребята! Большое вам человеческое спасибо!

Они поняли друг друга отлично.

Социальное сиротство стало настолько острой проблемой, что даже одна спасенная детская судьба — это нечто важное! И хотя Бережной считал свое позднее отцовство огромным счастьем прежде всего для них с Дианой, но Капинус был прав: без их участия Аленка попала бы в приют. И генерал внутренне содрогался от одной мысли о том, что стало бы с его девочкой в казенном учреждении.

А ведь они могли разминуться с Аленкой, если бы не темное и запутанное дело, которое он тогда вел со своей группой.

— Игорь, что тебе известно о группе генерала Радецкого и работе комиссии, которую он возглавлял?

Тень мелькнула на лице Капинуса и пропала. Кто-то чужой, может, и не заметил бы, но Бережной заметил и понял.

— А скажи на милость, каким боком ты к данному делу?

— Вопросом на вопрос? — Бережной насмешливо прищурился. — Кошерненько…

— Нет, просто любопытно. — Капинус подозвал официантку. — А принесите-ка нам еще чаю, дорогая. Так я тому удивляюсь, Андрей Михалыч, что данное дело было в ведении Министерства обороны, а потом военной прокуратуры. Ни я, ни уж тем более ты никаким к нему боком…

— То есть ни одно ведомство не заинтересовалось таким внезапным и массовым падежом поголовья личного состава комиссии и членов их семей?

Капинус задумался, подошедшая официантка принялась составлять с подноса новый чайник, вазочки с медом и сливками.

— Так что же, Игорь?

Бережной потянулся к меду, пока официантка наливала ему чай. Капинус жестом отказался от помощи девушки.

— Я сам, спасибо. Все ведь выглядело естественно, ты же знаешь. Тот утонул, ту укусила внезапно заползшая в городской двор змея. Ну, и остальные очень внезапно и очень обоснованно скончались, но предъявить-то нечего. Поскольку, безусловно, весьма художественно исполнено.

— То есть ты со мной согласен: в этом деле прослеживается чей-то умысел?

— И трезвый расчет, и филигранное исполнение. — Капинус вздохнул и взял чайник. — Но ты так и не сказал мне, Андрей, ты-то как об этом деле узнал. Или не скажешь?

— Скажу, отчего же не сказать. Мед у них очень душистый, попробуй. — Бережной вдруг ощутил, как устал, даже голова закружилась. — Дело у нас наметилось. Ничего особенного на первый взгляд, но потом оказалось, что все куда серьезнее, чем мы думали. Вот и вышли на комиссию Радецкого, сопоставили. И как-то не верится мне в случайность такого массового ухода из жизни людей, причастных к тому давнему расследованию. Но сам понимаешь, у нас связаны руки.

— А у меня не связаны?

— Игорь, у тебя уж всяко больше полномочий. — Бережной повел плечами, словно хотел сбросить внезапно навалившуюся усталость. — Мы-то, как ты правильно заметил, вообще никаким боком, не наша юрисдикция. Мы даже официально дело не возбуждали, только по факту хулиганства, а полуофициально занимается этим у меня Васильев. Ну, ты его знаешь, Виктор.

— Любитель пива?

— Да. Толковый малый, кстати. И я думаю — кто-то мог захотеть мстить за посаженных в тюрьмы родственников. Например, у начальника округа был сын или брат.

— Начальником там был некто Завадский — застрелился, когда понял, что все всплыло. — Капинус вздохнул. — У него был пасынок, но дело в том, что он два года назад погиб в одной из миссий, он был специалистом по оружию. Да, он мог бы, но я точно знаю: парень погиб.

— Ну, он погиб, а кто-то — нет и вполне мог…

Голова закружилась, чашки и столик поплыли перед глазами. Бережной только успел подумать, что не мог Игорь Капинус отравить его. Вот не мог, и все! А если не он, то, значит, кто-то еще, и сам Игорь тоже в опасности. И что Диана будет ужасно горевать, и Аленка, его Аленка…

А больше он ничего не успел ни подумать, ни почувствовать.

Привиденька обильно потел. Виктор с отвращением смотрел, как крупные капли пота катятся по практически лысому черепу, и мужчинка вытирает их линялым клетчатым платком.

— Рассказывай заново. — Виктор вывел на экран форму протокола. — Теперь это показания.

— Показания? — Привиденька отшатнулся. — Значит, вы открыли дело?

— Грамотный, вижу. — Виктор усмехнулся, но эта усмешка вряд ли способствовала восстановлению душевного равновесия злополучного Привиденьки. — Открыто уголовное производство по факту злостного хулиганства, повлекшего за собой тяжкие последствия. Вы женщину уложили в больницу, и доктора не дают гарантий, что она выживет. Под вопросом это пока.