– Ты высокий, – сказала я, прочистив горло. – Да?

Я помнила, что чувствовала, когда он прижимался ко мне своим телом.

Двигая руками, я ощущала гладкую кожу. Осторожно провела подушечками пальцев по лбу, вискам, скулам и бровям.

– Молодой. – Я продолжила рисовать образ у себя в голове. – С овальным лицом, но угловатой челюстью. Острый нос. – Я слегка сжала место, где кость соединялась с хрящами, потом провела пальцем по спинке. – Как ты его сломал?

Этот едва различимый изгиб невооруженным взглядом, наверное, и не заметишь, но тактильно я его почувствовала.

– Упал.

Он врал. Я услышала это в его голосе.

– Да, моя мама тоже часто падает.

Его явно ударили, однако парень решил не говорить об этом. Значит, он либо по-прежнему злился, либо… стыдился.

Я двинулась дальше и очертила пальцами ровные брови, провела по прохладным ушам, густым волосам, спадавшим на лоб почти до глаз. Волосы у него, скорее всего, темные, потому что у людей вроде меня они более тонкие.

Опустив руки к подбородку, я с колотящимся сердцем принялась изучать линию губ.

Горячее дыхание парня овеяло мои пальцы, и по всему моему телу разлилось тепло. Он тоже смотрел на мое лицо? В глаза? О чем он думал?

– Как бы мне хотелось увидеть тебя по-настоящему. Я хочу знать, какое у тебя выражение на лице, когда ты смотришь на меня.

Незнакомец ничего не сказал. Мои щеки вспыхнули. Отбросив стыд, я продолжила.

– Пирсинга нет, – добавила я. – По крайней мере, на голове.

Верхняя губа парня приподнялась в полуулыбке.

– И он умеет ухмыляться, – произнесла я дразнящим тоном.

Разумеется, я даже без знакомства с его озорной улыбкой знала, что он плохой мальчик, зато теперь убедилась – у него есть чувство юмора.

– Твоя шея… – Я провела подушечками пальцев вдоль его горла.

– Что с ней?

Удивив саму себя, я прильнула щекой к коже парня. Он не шелохнулся.

– Она теплая, – отметила я. – Гладкая.

А в доме холодно.

Когда я сделала вдох, то ощутила аромат мыла и шампуня, слишком отчетливый, чтобы быть давнишним.

– Ты недавно принял душ, – предположила я.

Выпрямившись, я подошла еще ближе и запустила руки ему в волосы.

– Высокий, темноволосый, – начала перечислять все собранные детали. – Любишь горячий душ и драться. С длинными ресницами. Довольно красивый мальчик, я думаю…

Незнакомец прыснул от смеха. Я тоже улыбнулась, как вдруг мои пальцы задели какую-то неровность на коже его головы. Прежде чем я успела сообразить, что это такое, нащупала еще одну. Улыбка сползла с моего лица. Исследуя шевелюру парня дальше, я нашла еще несколько рубцов длиной примерно в пять миллиметров.

Шрамы.

– Я упал, – снова сказал он, не дожидаясь вопроса.

На мгновение я стиснула зубы.

– Многовато падений. У тебя есть такие где-нибудь еще?

– Хочешь проверить остальные части моего тела? – дерзко предложил парень.

Я опустила руки, стараясь не закатить глаза. Спасибо за предложение.

– Сколько тебе лет?

Но он и не думал мне поддаваться, когда ответил:

– Я старше тебя.

Зачем он на самом деле пришел? Он обычный приколист, который устроил очередной розыгрыш в Ночь Дьявола? Или у парня действительно имелся злой умысел, когда он вломился к нам неделю назад, но потом он увидел мой танец и внезапно был сражен? Что случится, если я откажусь танцевать? Какова его истинная цель?

– Скажи, чем бы ты очень хотела заняться, но никогда не сможешь? Всего одну вещь.

Мне захотелось рассмеяться. Одну?

– Ты шутишь? – выпалила я. – У меня их целый список.

– Назови одну.

На мгновение я с тоской задумалась обо всем, чего больше никогда не увижу.

О фильмах, пьесах, горах, деревьях, водопадах, платьях, обуви, лицах родных и друзей… Я понятия не имела, каково это – выйти из дома одной и заняться простыми вещами, например прогуляться по лесу или сходить в горы. Мне никогда не удастся познать свободу спонтанных решений, я не смогу отправиться в незапланированное путешествие без посторонней помощи, не поставив всех в известность.

– Проехаться за рулем машины, – наконец, ответила я. – Раньше папа хранил старый гоночный автомобиль в гараже нашего зимнего дома в Вермонте, и я садилась за руль, переключала передачи, представляя, будто участвую в гонке. Я бы хотела научиться водить.

После нескольких секунд молчания парень поднялся. Я почувствовала, что он стоит передо мной.

– Серьезно?

Даже по голосу было слышно, как он хитро улыбается. Я начала волноваться.

– Ну, значит, идем. – Незнакомец схватил меня за руку и потянул за собой.

– А? – В растерянности я оступилась, однако сопротивляться не стала, хоть и понятия не имела, что происходит. – Куда идем? Я не могу уйти!

Я вспомнила, что мама наверху, и мгновенно накрыла свой рот ладонью.

– Если хочешь, мы прокатимся, – сказал он, направившись к входной двери в фойе. – Можешь закричать, конечно, но тогда веселью конец.

– Кто сказал, будто мне весело?

– Скоро будет. – Парень остановился, но не отпустил мои пальцы. – Или могу уложить тебя спать и развлечься с кем-то еще, как пожелаешь.

Я закатила глаза. Не смешите меня. Можно подумать, я приревную.

– Правда, я предпочел бы поиграть с тобой, – прошептал он, прильнув ближе.

Ага, кто бы сомневался. Псих, которого влечет к слепым девушкам, не способным его узнать. Я совсем рехнулась?

– Толпа, музыка, костры, пиво, – поддразнил парень. – Идем, Уинтер. Мир ждет.

В шоке от самой себя я покачала головой. Похоже, я все-таки рехнулась.

– Ты привезешь меня обратно домой?

– Конечно.

– Живой и… нетронутой?

Он засмеялся, и я впервые услышала его голос – низкий, плавный и явно потешающийся надо мной:

– Сегодня. Разумеется.

Замешкавшись лишь на секунду, я опустила руку и двинулась к шкафу, где нашла одну из своих толстовок, надела ее и кроссовки тоже прихватила.

Мне нужен телефон. Я должна его взять.

Повернувшись к лестнице, я вдруг вспомнила про GPS-датчик. С его помощью родители отслеживали мои передвижения через приложение.

Если мама проснется или отец вернется, захочу ли я дать им возможность узнать, что я занималась чем-то запрещенным с мальчиком, имени которого даже не знала, и тем самым дать повод родителям отослать меня в пансион?