— Почему никто не вызовет милицию?! Это же безобразие!

Безобразие между тем, не придумав ничего оригинальнее,двинулось к столику, за которым сидели Корнеев, Лайма и Лариса. Вид у него былнехороший. На самом деле находчивый Медведь решил свести к минимуму количество недовольныхи поиздеваться над кем-нибудь из своих. Подойдя поближе, он растопырил руки ипошевелил пальцами, как будто собирался поиграть в салочки. Реакция, которую онвызвал у Раиной соседки, оказалась невероятно бурной.

Лариса вскочила с места, отшвырнув стул далеко в сторону,схватила свою сумочку и в три огромных олимпийских прыжка оказалась возлевходной двери. Мелькнула короткая юбочка, темные волосы… И она исчезланавсегда.

— Чисто сработано! — похвалила Лайма, допивая свойкофе.

Но Медведь похвале не обрадовался. Он взялся двумя руками заголову и грустно молвил:

— Я испугал женщину. …

— Не волнуйся, Иван, — успокоил его внезапнооживший Корнеев. — Из пуганых женщин получаются самые покладистые жены.

— Кому-то ужасно повезет после сегодняшнего, — покивалаголовой Лайма. — Надеюсь, Евгений, мы не раздавили твои едва зародившиесячувства?

— Она так хотела меня заполучить, что совершеннопотеряла стыд. Спасибо, что. вы пришли на помощь.

— Пожалуйста, — сказала Лайма. — Давайрассказывай поскорее, что тебе удалось узнать от нее полезного.

— Да так, сущую ерунду. Она действительно частенькозахаживала к Рае Метелице на огонек. И, конечно, неплохо представляла себеобстановку квартиры. Уверяет, что ничего нового в квартире не заметила.Пересмотрела все безделушки, пооткрывала ящики, перебрала книги. Единственное,на что она сразу обратила внимание, так это новый торшер и новый журнальныйстолик. Вероятно, Рая заменила кое-что из мебели как раз в те две недели, чтоони не виделись. И столик, и торшер модерновые. Стекло, дизайн… Не думаю, чтоРая свистнула их у Леджеров в качестве сувенира на память.

— Я тоже так не думаю, — пробормотала Лайма иулыбнулась. Ее улыбки никто не заметил.

Лайму просто распирало доказать Корнееву, что она тожечего-то стоит. Он утер ей нос, когда так ловко разоблачил авантюру АниПетушковой, выдававшей себя то за Нину, то за Дарью. Но теперь и она будет наконе. Кажется, она знает, за что убили Раю Метелицу. И догадывается, кто этосделал. И, разумеется, попробует это доказать. Она подстроит такую хитруюловушку, что убийца в нее непременно попадется.

И это еще не все! У старушки Барровской в очечнике нашласьзаписка: «Белый хрю». Услышав это, Лайма почему-то сразу поняла, о чем речь.Мужики не догадались, а она — догадалась. Машина белого цвета, которую они сКорнеевым видели во дворе того самого дома, где Аня Петушкова снимала квартирупод именем Дарьи. Когда Алекс Леджер выезжал со двора на своей иномарке,белоснежный «ХРЮ» с темными стеклами преградил ему путь. Бабуська Барровскаячто-то знала об этой машине. Однако она до сих пор была без сознания ипрояснить ситуацию не могла.

Гордость Лаймы состояла в том, что она запомнила номербелого автомобиля. Воспользовавшись моментом, залезла в компьютер и в базеданных ГИБДД отыскала имя владельца и его адрес. Повторила в точности тупроцедуру, которую сам Корнеев проделывал, когда идентифицировал Абражникова.Машина со смешным словом «ХРЮ» в номерном знаке принадлежала АркадиюНиколаевичу Мальчикову. Фамилия тоже была забавная, и Лайма не сдержала улыбки.Она поедет по найденному адресу и взглянет на этого парня.

Если бы она знала, чем ей грозит сольный номерхудожественной самодеятельности, то мгновенно поделилась бы своими мыслями состальными членами команды и заручилась их поддержкой. Но нет — ей захотелосьстать звездой сыска! Однако за желание стать лучше бог человека награждает, аза желание стать лучше других — наказывает беспощадно.

Без всякой страховки, полагаясь лишь на свой талант и умениерасполагать к себе незнакомых людей, Лайма отправилась по адресу проживаниягосподина Мальчикова, долго бродила возле дома с охраной, пыталась задаватьвопросы соседям — короче, засветилась по полной программе. Ничего не добилась ирешила временно отступить и собраться с мыслями. Для чего отправилась в парк,на окраине которого оставила свою машину. Однако за руль сесть не успела. Нанее набросились сзади, скрутили и надели на голову мешок.

…Первое, что Лайма сделала, после того как пришла всебя, — содрала с головы дурацкий мешок, сквозь который ничего не быловидно; И сразу же зажмурилась от яркого солнца, бившего прямо в глаза. Немногопосидела, привыкая к новым ощущениям, потом решила — хватит. Надо осмотреться ипонять, куда ее занесло, точнее — куда ее занесли.

Это была огромная комната, точнее зала, с большими окнами,через которые внутрь врывались солнечные лучи. Обстановка скромненькая —большой белый рояль, два исполинских дивана, пара стеклянных столиков, накоторых стояли вазы с фруктами и цветами, несколько кресел. В углу на низкомпостаменте — мраморная девушка в ниспадающих одеждах и с кистью мраморного жевинограда в поднятой руке. Девушка показалась Лайме знакомой. Но несмотря нато, что ее познания в области скульптуры ограничивались сведениями,почерпнутыми из общедоступных хрестоматий по истории мирового искусства, Лаймапоняла, что это вряд ли оригинал — скорее копия виденного ею на картинке то лигреческого, то ли римского шедевра.

Окна обрамляли красивые гардины с умопомрачительнымикистями. Общее впечатление портили лишь кованые решетки на окнах. Решетки тожебыли красивыми, но мощными и начисто отметали любую мысль о том, что в окнаможно вылезти или, наоборот, влезть. Первое сейчас очень интересовало Лайму.

Покрутив головой, она увидела, что в зале имеются две высокиерезные двери — одна за ее спиной, вторая — прямо по курсу. Убежденная, что обеони заперты, Лайма для очистки совести подергала ближайшую к ней мощнуюбронзовую ручку. Ручка легко подалась, и дверь стала уползать внутрь, открываяпанораму следующего помещения. Лайма осторожно просунула в приоткрывшуюся щельголову — вдруг там притаился кто-то из похитителей? Никого не заметив, онавошла внутрь.

Комната оказалась меньше размером, но более плотнообставлена. Здесь стояло множество всякой аппаратуры, на одной стене виселогромный плазменный экран, на трех других — чья-то графика в рамках и подстеклом, мебель была низенькая и мягкая. Снова фрукты и цветы. Из этой комнатывторого выхода не было. Единственное, что роднило оба помещения, — кованыерешетки на окнах.

Лайма развернулась и пересекла большую залу в обратномнаправлении, почти не удивившись тому, что следующая дверь тоже открылась.Похоже, это был чей-то будуарчик, выдержанный в пошло-розовых тонах. Широкаякровать с розовым шелковым покрывалом, розовые занавесочки, того же цветапуфики, золотистый с розовым столик, уставленный множеством баночек, тюбиков ифлакончиков, над ним — большое зеркало. Розовые плафоны и лампы с абажурчикамидополняли тошнотворную картину. Может быть, здесь гостила кукла Барби иоставшуюся после нее обстановку еще не успели выбросить на какую-нибудьспециальную розовую помойку?