Навык прибавил единицу силы и должен был помочь сломать защиту врага, но вместо этого практически ничего не изменилось. Заметив мою растерянность, рыцарь пошёл в лобовую. Пришлось обменяться пятеркой безответных ударов в корпус, которые по-прежнему не имели результата. И что же делать? Продолжать бегать и бить его, упрашивая сдаться? Вряд ли это реально действующая тактика. Впрочем, пока больше не остаётся, ведь и воин ничего сделать не может.

Быстро обежав, оказался за спиной у воина, но бить не стал. Одна нога соперника оказалась отставлена в сторону и согнута, он так делает только когда пытается ударить с разворота. Выждав секунду, заметил как замедленно от первых раз воин повернулся, но не ударил. А бросил мне в лицо свой кинжал. Атака была слабой, поэтому я не стал даже уворачиваться, просто отбив кинжал в воздухе. Но чёрный только этого и добивался, бросившись следом на меня. Похожая на чёрный металлический крюк рука попыталась обхватить мою шею, однако, я успел чуть присесть, и стальная хватка сжалась на скуле. Воин начал падать, пытаясь схватить и подмять меня под себя, но, дёрнувшись со всей силы в сторону, просто выбрался из захвата. Рыцарь упал, гремя железками. Перевернувшись с бока на живот, он попытался подняться, шаря руками в поисках кинжала. Не воспользоваться ситуацией был бы грех, и я со всей силы замолотил по задней пластине кирасы.

Десять ударов. Двадцать. Тридцать. Закончил только когда не смог поднять кулак для очередного удара. Силы покидали. Нужно было отдохнуть. Бой длится уже без малого минут пятнадцать, а то и больше. Арбитр и зрители давно забыли про нас, заинтересованно галдя дерущимся в метрах пятидесяти гладиаторам.

Нашарив кинжал, Панцирь медленно поднялся, по-прежнему тяжело дыша. Ему получать удары и шевелиться в этой броне тоже не сладко. Встав на ноги, он медленно распрямился, и только сейчас я смог заметить как отблеск света на его спине пошёл волной. Не поверив своим глазам, обежал повернувшегося соперника и убедился, что свет криво преломлялся, будто ровная пластина кирасы оказалась погнутой во многих местах, в виде тонких точек.

Действует.

— Действует! — прокричал я, однако, рыцарь моей радости не оценил.

Встав напротив, он опёрся наручами на колени и стоял так, пытаясь восстановить силы.

— Жаль не получилось тебя удавить, — с сожалением прогудел из-под забрала соперник, — это было бы красивым финалом. — Может это, — чередуя слова с тяжелым дыханием продолжил рыцарь, — решим всё на кулаках. Без шипов, без оружия. А? Что скажешь?

— Тогда снимай доспех и решим всё в честном савате.

— Нее, я то сниму, а вот ты потом снова свои шипы отрастишь и что мне делать? Назад в костюм залазить в спешке?

— Тогда зачем предлагаешь, если не хочешь честно драться? — подивился я.

— Да потому что мне победа нужна! — заорал из стального колодца Панцирь. — Что ты можешь понять о жизни в окрестностях Толя?! Ты — дикий зверолюд! Мне нужна эта победа, иначе у меня не будет жизни! Не будет Будущего! Понимаешь?! У меня семья! Я всё поставил на этот единственный турнир, если не он, то я никогда не смогу попасть в Толь! А гнить как все, где-то на задворках, собирая колючки, пася скотину или рыбача я не хочу! Победа в турнире это не просто моя мечта! Это моя путевка в жизнь! Светлую и безбедную. А ты!

Не договорив, воин бросился на меня, но сильно опоздал. Я оказался уже с другой стороны. Движения закованного в сталь человека неожиданно ускорились. Его явно питала ярость, и нужно было выждать время. Только сейчас до меня стала доходить тактика сдерживания, когда весь яростный порыв врага уходит в пустую.

Да, я дрался на жизнь, и не только на свою, но этот бой не питал меня яростью. Он не значил для меня то, что значил для Панциря. Драться без ярости с кричащим от неё врагом было бы самым неразумным в этой ситуации. Выбрав тактику избегания боя, я принялся уклоняться и держать дистанцию. Воин пытался меня оскорбить, называл грязным дикарём, обзывал мой род и мою семью, но память почивших меня сейчас не заботила. Нужно стараться выжить самому, чтобы в конце поединка всё-таки отомстить косноязычному человеку.

— Победа! — оглушительный окрик судьи сбил с мыслей, и заставил нас остановиться. — Победа! Гладиатора Дымчатого! Отныне, арена нарекает тебя Травлом Дымчатым! Толпа, встречай победителя!

Панцирь замер, обернувшись на стоящего шагах в двухстах человека. Он махал окровавленными кинжалами зрителям, а те кричали и рукоплескали первому четверть финалисту, бой которых должен был быть после нас.

— Итак, а я напоминаю, что первый бой за выход в четверть финал всё ещё продолжается. Он занял уже около двадцати минут, но участники намерены сражаться до конца. Через десять минут мы перейдём к следующему бою, а пока можете понаблюдать за противостоянием вёрткого каштака и полностью бронированного кузнеца, приехавшего к нам из далёкого городка.

Отвлеченный ведущим, я не сразу обратил внимание, куда постепенно смещается рыцарь, пока это не оказалось явным. Предпринимать было что-либо было уже поздно, потому что воин наклонился за щитом и поднял его. Он без труда снял мою рапиру с щита и прикинул её вес в руке. Взмахнув ей пару раз, будто держит какую-то тонкую хрупкую ветку, он пошёл в мою сторону, прикрываясь щитом.

Неужели он рассчитывает без навыка владения оружием попытаться победить врага в этой ситуации?

Сблизившись, воин всё же не стал полагаться на неизвестное оружие и спрятал его за кожаный ремень на тыльной стороне щита. Место рапиры занял кинжал, и воин попытался напасть, уклонившись, ударил шипом прямо в налицовник, так и не пробив броню. Панцирь попытался закрыться щитом, чтобы провернуть тот же трюк, что и с моей рапирой, но не успел. Нужно было проверить, как его странный щит отреагирует на удар костью, и, разворовав дистанцию, я приготовился пожертвовать одним из шипов. Левая рука для меня была менее подвижной, отчего на сближении ударил именно ею.

Шип глухо вонзился прямо в центр синего щита, будто смазанного какой-то слизью, но вопреки моим ожиданиям легко отскочил. Кость не прилипла и её не пришлось ломать, чтобы не подставиться под удар. Чёрный на секунду замер, оценивал, что сейчас произошло и тоже пришёл к выводу, что против костей его щит бесполезен. Да, он хорошо защищал, даже лучше доспеха, но вот обезоружить, как он проделал это ранее, не получалось.

И на этом всё. Дальше так и продолжалось. Махнёт чёрный кинжалом, думая, что неожиданно выйдет, а я замечу за миг и отойду, или просто туловищем в сторону подамся, нанося новый удар. Ударим вместе, я раз десять, он два и стоим несколько секунд, восстанавливаем силы. Руки и ноги давно уже жидким металлом налились. Стянул с себя броню, чтобы не мешала двигаться, а вот Панцирь отказался. Понимает, что снимет — тут ему конец и наступит.

Дрались без азарта, без ухищрений. Тупо и на измор. Минута-другая, а арбитр уже следующих победителей объявляет. Удар, третий, пятый, десятый. Воин не отвечал. Устал. Окончательно. Стоял, покачиваясь от ударов, но не падал, металл держал. Щит уже начал медленно опускать, а кинжал давно едва держался. Ударю по забралу, шатнётся, вскинет щит, но тут же опустит под новый удар. Так пролетела минимум сотня ударов. Броне хоть бы что, только блеск будто волнами пошёл.