Убедившись в том, что падение ему больше не угрожает, Ронин обмяк, уткнулся лицом в землю и лишь через несколько секунд, отдышавшись, перевернулся на спину.

Пусст с Нулликом, очевидно, только теперь сообразили, что наконец-то избавились от нежеланного пассажира. Дирижабль гоблинов пришел в движение, начал удаляться от склона горы. За бортом его по-прежнему болтался всеми забытый веревочный трап.

Внезапно рука Ронина поднялась кверху, направив указательный палец на уходящий воздушный корабль.

Зная, чем это кончится, волшебник разинул рот в беззвучном крике.

«Не-е-ет!!!»

Увы, вместо крика с губ его сорвались те же слова, при помощи коих он совсем недавно сотворил огонек на ладони, но на сей раз произносил их вовсе не Ронин.

Струя чистого пламени – куда больше любой из тех, какие доводилось творить охваченному ужасом чародею – ударила вперед и вверх, потянулась прямо к воздушному кораблю, к ничего не подозревавшим гоблинам.

С охваченного огнем дирижабля донесся отчаянный вопль.

Еще мгновение – и взрыв загоревшихся запасов нефти разнес воздушный корабль на куски.

Едва с неба посыпались вниз немногочисленные обломки погибшего судна, рука Ронина опустилась, бессильно повисла вдоль туловища.

– По-моему, это было совсем ни к чему! – переведя дух, прорычал маг.

Ветер унес грохот взрыва, и никто его не услышал, – холодно отвечал голос дракона. – А обломки упадут глубоко в долину, где почти никого не бывает. Вдобавок, к тому, что гоблины гибнут во время собственных же экспериментов, орки давно привыкли. Тебе нечего опасаться, друг мой: прибытия твоего никто не заметит.

Однако в эту минуту Ронина заботила вовсе не собственная безопасность, а только жизни погибших гоблинов. Гибель в бою – еще куда ни шло, но кара, отмеренная черным драконом мятежным слугам, – дело совсем другое.

Тебе лучше всего здесь не мешкать, – продолжал Смертокрыл. – Иди туда, в пещеру. К стихиям, властвующим снаружи, ты не слишком-то приспособлен.

Ничуть не смягченный заботой черного исполина, Ронин, однако, совета послушался. Ветер неуклонно крепчал, а оказаться сметенным с карниза ему отнюдь не хотелось. К добру ли, к худу, дракон доставил его сюда, к самой цели, до коей он – теперь-то отрицать это было бы глупо – сам бы, пожалуй, добраться не смог. В глубине души волшебник с самого начала полагал, что остаться в живых ему не удастся – надеялся лишь умереть после того, как искупит вину. Что ж, теперь шанс у него, кажется, появился…

Тут впереди раздался чудовищный рев, и рев этот Ронин узнал сразу же. Ну да, конечно: дракон, причем дракон молодой, полный сил. Драконы… и орки… и все они ждут одинокого мага там, в недрах горы.

Рев этот живо напоминал о том, что он еще вполне может погибнуть – в точности так, как и представлялось ему с самого начала.

«Да, человек-то силен. Сильнее, чем ожидалось».

Снова приняв облик лорда Престора, Смертокрыл размышлял о выбранной им пешке. Перехватить волшебника, посланного Кирин-Тором на столь очевидно невыполнимое задание, и завладеть им – это казалось проще простого. Завладеть им и превратить их сумасбродство в победу… только уже в свою. И этот смертный, Ронин, ему в том поможет, хоть и не таким образом, как полагает.

Однако подобного непокорства от смертного волшебника дракон вовсе не ожидал. Даже не думал, что это возможно. Сильная воля, сильная… Хорошо, что по ходу дела ему суждено погибнуть: столь сильная воля взращивает сильных волшебников – таких, как Медив. Одно только имя из всех имен человеческих – имя Медива – и внушало черному исполину почтение. Безумный, словно гоблин, не говоря уж о достойной любого гоблина непредсказуемости, могуществом он обладал невероятным. На бой с ним не пошел бы по собственной воле даже сам Смертокрыл.

Однако Медив считался погибшим, и черный, как смоль, исполин полагал, что это действительно так, несмотря на недавние слухи об обратном. Из прочих же волшебников сравниться с безумцем в познаниях и мастерстве не мог ни один, и, если все обернется по замыслу Смертокрыла, никто никогда не сможет.

Ну что ж… Если Ронин не желает повиноваться ему слепо, подобно монархам Альянса, то будет повиноваться, зная, что дракон наблюдает за каждым его шагом. Судьба пары недоумков-гоблинов послужит ему наглядным уроком. Возможно, они замышляли всего-то навсего вселить в сердце пассажира ужас, однако, ему, Смертокрылу, не до подобных дурачеств, и Криллу было велено подыскать двух таких, что выполнят поручение без каких-либо сумасбродств. После того, как главный из гоблинов покончит с собственными задачами, Смертокрыл с ним насчет этого выбора непременно поговорит. На сей раз черный дракон остался им весьма недоволен.

– Уж лучше не подведи, жабеныш, – прошипел он. – Иначе тебя ждет такая судьба, что твои собратья на борту дирижабля сочтут себя счастливчиками.

На том он выкинул все мысли о гоблине из головы. Лорду Престору предстоял важный разговор с королем Теренасом касательно принцессы Калии.

Облаченный в лучшие одежды, какие только сыщутся у любого из аристократов этой страны, Смертокрыл оглядел себя в высоком, в полный рост зеркале на стене главного коридора шале, и пришел в восхищение. Да, достойный претендент на престол, с какой стороны ни взгляни! Обладай люди хоть малой толикой его величия и могущества, дракон мог бы подумать, не стоит ли их пощадить. Увы, смертные не могли даже надеяться когда-либо достичь отраженного в зеркале совершенства, а посему Смертокрыл сделает для людей благое дело, положив конец их жалкому существованию.

– С-с-скоро, – негромко пообещал он себе самому. – Ос-с-сталось вс-с-сего ничего.

Карета доставила лорда Престора прямиком во дворец, а стражи у входа, отсалютовав, немедля впустили его внутрь. Слуга, встретивший Смертокрыла в холле, от имени короля принес ему извинения в том, что Теренас не смог приветствовать гостя лично. Полностью войдя в роль юного аристократа, стремящегося только к миру меж всеми сторонами, дракон сделал вид, будто ничуть не в обиде, и с улыбкой попросил человека показать ему путь туда, где Теренасу будет угодно принять его. Смертокрыл ожидал, что к его визиту правитель может оказаться не готов, особенно если королю Лордерона еще нужно рассказать юной дочери об уготованном ей будущем.

Покончив со всеми препятствиями на пути к трону, за считаные дни до коронации, Смертокрыл неожиданно наткнулся на новую мысль, выглядевшую прекрасным дополнением к его планам. Что может упрочить его власть надежнее брака с наследницей престола одного из самых сильных королевств Альянса? Разумеется, подходящие варианты имелись не у всех правящих королей. Случилось так, что в данный момент незамужними и при том вышедшими из младенческого возраста дочерьми располагали только Теренас да Дэлин Праудмур. Однако Джайна Праудмур была слишком юна и, судя по всему, насколько разузнал дракон, возможно, слишком неуправляема, не то он мог бы и подождать. Нет, нет, дочки Теренаса с него вполне хватит.