— Вражда?

— Уолтер Краун предложил опекунскому совету вдвоебольшую сумму, чем я, в обмен на обещание настойчиво потребовать выполненияусловий завещания.

У Тринити перехватило дыхание, прежде чем она смоглаответить, и Джек продолжал голосом, больше похожим на рычание, чем нанормальную речь:

— Вы потрясены? Вы?! Женщина, готовая задушить Краунаголыми руками, если бы ей выпала такая возможность? А у меня создалось впечатление,что именно это имеет для вас смысл.

— Они удвоили ваше предложение? — повторилаТринити, не обращая внимания на обличительный характер его слов. — Мы неможем сделать контрпредложение?

— До каких пределов? Все, что станет предлагать Краун,в конечном счете сводится к тому, чтобы приобрести у них права насобственность, а это значит, что он в состоянии уплатить за все ранчо, еслипонадобится.

— Приобрести право на собственность? Но он не можетприобрести его у них, поскольку они ею не владели и не будут владеть, если явыйду за вас замуж в ближайшие пять недель. Что я и намерена сделать.

— Вы достойный участник этой безумной свары, —протянул Джек.

На этот раз Тринити не оставила выпад без ответа.

— Вы ведете себя так, словно я все это затеяла! —Она поморщилась. — Неужели это я? Неужели мои насмешки над Крауномспровоцировали его?

— Не более чем то, что я отлупил его сына, —бросил Джек, злость которого перешла в иронию по отношению к самомусебе. — Но я подозреваю, что он повел бы себя точно так же, даже если бымы с вами были совершенно безгрешны. Семена этого безумия посеяны давным-давно,Тринити, но расплачиваться за все приходится нам.

— Не глупите. — Она вскочила с кровати и подошла кДжеку. — Вы сделали все, что могли. Теперь мой черед. Я немедленно посылаютелеграмму мистеру Брэдцоку, и, если повезет, он скоро пришлет сюдакого-нибудь. Но даже если понадобится женить на мне Клэнси, право насобственность сохранится.

— Это не так просто.

— Конечно, просто, — ответила Тринити, хотя вглубине души не была в этом вполне уверена.

В глазах у Джека уже не было гнева, но в них была боль,мучительная для совести Тринити. Он так не хотел впутываться в эту историю. Нераз говорил, что не собирается жить в Калифорнии. И он оказывался пострадавшимкак бизнесмен и как романтик.

Потому что Джек Райерсон был романтиком. Он отдал своесердце Эрике, а она его разбила, но даже после этого он старался внушить своимсестрам, что они должны выйти замуж по любви. Не из-за выгоды пли от чувствабезнадежности.

Тринити взяла руку Джека в свои.

— Простите меня за то, что я тут болтала о Клэнси. Японимаю, как вас беспокоит, что подумают девочки, когда я выйду замуж замалознакомого человека из чисто материальных побуждений, но клянусь вам, мынайдем вполне благовидное объяснение. Скажем им, что вы человек из моегопрошлого, старая любовь.., ну, или что-нибудь подобное. По крайней мере Джейниповерит нам; Луиза и Мэри, наверное, поймут правду, но это не отразится навашей личности. Только на моей. Я позабочусь об этом.

— Дело не в вашей личности, — возразил он. —А правда заключается в том, что я не могу допустить, чтобы вы вышли замуж замалознакомого человека.

— Простите?

— Это все осложнит, Тринити. Я не могу согласиться. Нетеперь. Инвестиция уже сделана, я в долгу перед человеком, доверившим мне своиденьги, и обязан его защитить.

Тринити почувствовала, что краснеет.

— Что же предлагаете вы?

— Это не предложение. Это единственно возможноерешение, если вы не хотите утратить права на ранчо из-за Краунов.

— Это единственно возможное решение, — напомнилаона. — И всего на полгода, Джек.

— Послушайте меня. — Он ласково обнял ее заплечи. — Если наш брак будет ненастоящим, в любом смысле слова, Краунпобедит. Он вынудит приют обратиться в суд, и они выиграют дело. Если мыпоженимся, а мы должны пожениться, то всерьез и надолго. Вы это понимаете?

— Джек…

— Ясно. — Тон его снова сделался резким. — Водин прекрасный день вы предпочтете развестись со мной или просто уйти от меня.Любое супружество не исключает подобную возможность. Но мы не можем вступать вбрак с подобным пониманием дела. Если мы это сделаем и вам придется даватьпоказания под присягой, вам придется либо лгать, либо проиграть Крауну.

— Ну а как насчет вас? — спросила Тринити, и голосу нес дрогнул. — Если они подадут на нас в суд и вас спросят, любите ли выдругую женщину…

— Я никого не люблю! Неужели вы считаете меня полнымидиотом?

— Конечно, нет. — Тринити вызывающе вздернулаподбородок. — Скажите, чего вы хотите от меня, и я это сделаю.

Джек снова положил руки ей на плечи:

— Простите, что я повышаю голос. Сегодня был тяжелыйдень.

— Я не виню вас, — сказала она и с облегчениемпочувствовала, что это правда. — Я обвиняю Уолтера Крауна.

Джек кивнул:

— Да, это презренный тип. Вы были правы. Все они мнеотвратительны. Вся шайка.

— Правда? — Тринити изобразила понимающуюулыбку. — Ну и что дальше?

Она заметила, что Джек стиснул зубы.

— Вы говорите, что у нас в запасе пять недель, но япредпочел бы, чтобы свадьба состоялась как можно скорее. И хотел бы, чтобы всевыглядело убедительно.., короче, надо пригласить гостей.

— Я поговорю об этом с Эленой. В то же время… — Онапоморщилась. — Что мы скажем девочкам?

— Я позабочусь об этом сегодня за обедом.

— Понятно. Пойдите и отдохните, Джек, я зайду передобедом и разбужу вас.

— Я буду в кабинете, — ответил он тоном ровным иНепререкаемым. — Ставка слишком велика, Тринити. Мне нужно действовать спредельной осторожностью. Вам придется подписать некоторые документы.

— Глупости. Я доверяю вам.

— Эти документы защитят и меня, и вас.

— Ладно, тогда, разумеется, я подпишу все, что вывелите.

— Вы ничего не должны подписывать не глядя, —жестко поправил он ее. — Вы прочитаете со всем вниманием каждую бумажку.

Тринити прикусила губу, подумав при этом, что «прежний Джек»не стал бы огрызаться на нее, как этот мужчина. И все потому, что он вынужденжениться на ней.