Я думаю, что такое состояние объясняется удовлетворенностью.Но кажется, что это чувство немного больше и интенсивнее, чем простоеудовлетворение, в нем есть необъяснимое ощущение правильности цели,непреодолимое ощущение, что ты дома.

Такие моменты не длятся долго. Песня заканчивается, ветерокстихает, снова подступают тревоги и опасения, и ты продолжаешь двигатьсявперед, но оглядываешься на горную вершину за спиной и удивляешься, как это тебеудалось ее преодолеть. И боишься, что темная громада за плечами можетрассеяться и возникнуть снова, но уже опять на пути, и придется сновакарабкаться наверх.

Песня кончается, и ты смотришь на безмолвный темный дом,берешься за ручку дверцы и возвращаешься в свою жизнь.

— Пора вставать, соня!

Я слышала голос, но сунула голову под подушку и натянулаодеяло.

— Уходи.

— Эй, Мерит, поднимайся. Сегодня у тебя особый день!

Я глубже зарылась в одеяло.

— Не хочу сегодня быть вампиром.

Послышалось сердитое фырканье, и сорванное с меня одеялополетело на пол.

— Черт возьми, Мэллори! — Я села на кровати исмахнула с лица упавшие черные прядки. — Мне двадцать семь лет, и я вполнемогу проснуться самостоятельно. Убирайся из моей комнаты. Иди издевайся надКатчером.

— Как раз сейчас он занят очень важным делом. —Она наклонилась, чтобы подобрать конец простыни, но сразу жевыпрямилась. — Ты слышала о той, другой девушке? Еще одной жертве?

Я закончила протирать глаза и кивнула:

— О ней говорили прошлой ночью.

— Чертовски неподходящее время, чтобы стать вампиром.

— Можешь мне об этом не напоминать. Я сообразила уже наследующий день.

Мэллори принялась вынимать из шкафа одежду и бросать ее напол. На мой возмущенный взгляд она просто не обратила внимания.

— Что ты делаешь?

— Ищу, во что тебя одеть для этого торжественногособытия.

Хоть Мэллори и утверждала, что равнодушна и к своейнаружности, и к одежде, случались моменты, когда в ней просыпаласьженственность. Ее коллеги по женскому клубу могли бы ею гордиться.

Я спустила ноги на пол.

— Это не торжественное событие. Это испытание.Вампирское испытание. Не хочу наряжаться, чтобы снова выслушивать унизительныезамечания от Этана.

— Ты права. Он унижал тебя, когда ты появлялась вджинсах и футболках. — Мэллори, обернувшись через плечо, метнула в моюсторону быстрый взгляд — достаточно едкий, чтобы прогнать подступившиеслезы. — Но ведь тебе предстоит показаться — как ты говорила? — вобществе одиннадцати новых вампиров? Ты должна продемонстрировать, чего тыстоишь. Сегодня у тебя начинается новая жизнь. Надо перестраиваться.

Я вздрогнула, когда Мэллори достала из коробки пару черныхтуфель на высоченных каблуках и белую блузку с пуговицами от шеи до самогониза. Вместе с черными брюками все это было разложено на моей кровати.

— Это не тот стиль, которого я обычно придерживаюсь.

Она ухмыльнулась:

— Именно поэтому ты все это наденешь сегоднявечером. — Она повелительным жестом указала на дверь ваннойкомнаты. — Марш мыться!

После того как я приняла душ и высушила волосы, Мэллорипринялась за меня снова. Я была надушена, брови выщипаны, каждый дюйм моей кожиприпудрен, а мои длинные волосы она расчесывала до тех пор, пока они неприобрели зеркального блеска. Затем она упаковала меня в элегантные тонкие брюкии облегающую белую блузу с манжетами на рукавах в три четверти. Блузанадевалась навыпуск, и Мэллори, немного подумав, обвила мою талию чернымкожаным ремнем, а потом расстегнула две верхние пуговицы на блузке.

— Остановись, когда увидишь соски, — предупредилая ее.

— Вот и отлично, — бросила она в ответ. — Вэтом весь смысл. Сегодня вечером ты изображаешь соблазнительную одинокуювампиршу.

Я посмотрела на свое отражение в зеркале — из умереннопривлекательной аспирантки я превратилась в более энергичную и агрессивнуюличность. Мэллори обмотала мне правое запястье тремя нитками крупных серебряныхбус и добавила несколько штрихов к макияжу, придав, как она пояснила, «глазамзагадочную дымку, а губам — жар недавних поцелуев». После этого заставиланадеть туфли.

— Все в порядке, — заявила она и покрутила ввоздухе пальчиком. — Повернись.

Я подчинилась, словно дрессированный пудель, и медленноразвернулась, давая ей возможность оценить меня со всех сторон.

— Отлично, — похвалила она меня. — Тывыглядишь просто великолепно.

Я пожала плечами, позволяя Мэллори поправить отвороты брюк иворотник блузки, а также проверить, не осталось ли на зубах следов губнойпомады.

— Порядок. А теперь финальный тест. Пошли.

Я не привыкла передвигаться на таких высоких каблуках, такчто ей пришлось поддерживать меня на ступеньках. Но у подножия лестницы Мэллориостановила меня, а сама распахнула дверь гостиной:

— Джентльмены, разрешите мне представить нового членаДома Кадогана, прекраснейшую из вампиров Чикаго — Мерит!

Я была несколько разочарована тем, что она не представиламеня как самую сексуальную из всех вампирш Чикаго, но смирилась и, повинуясьприглашающему жесту Мэллори, вошла в гостиную. На диване сидели Катчер и Джефф;который при моем появлении буквально взвился в воздух.

— Bay! — завопил он. — Какая красотка! Так быи съел!

Я оглянулась на Мэллори:

— И это ты называешь тестом? Ему понравится каждая, укого есть хоть какой-то намек на грудь.

— Поскольку ты не высказала никаких пожеланий, я решилапригласить и его тоже.

Я изобразила невинность и прикрыла ладонями грудь. Мой бюстне отличается особой пышностью, но он мой, черт побери. Джефф, сияямальчишеской улыбкой, остановился передо мной, и я опустила руки.

— Ты выглядишь такой соблазнительной. Ты уверена, чтоне хочешь бросить своих вампиров и присоединиться к нашей стае? У нас…страховка получше.

Я усмехнулась, понимая, что Джефф имел в виду, но он резкоизменил свои намерения после того, как Катчер ткнул его пальцем в спину междулопаток. Тем не менее я поблагодарила его и подошла к Катчеру.

— Удачи тебе! — произнес он посленепродолжительного объятия. — Ты уже решила, как поступишь в моментпринесения клятвы?

— Еще нет, — призналась я, вздрагивая при одномупоминании о клятве.

Словно по сигналу, раздался стук в дверь. Джефф щелкнулзамком, и на пороге появился водитель в униформе, с фуражкой в руке.