– Когда-нибудь и я захочу, чтобы у меня были жена и дети.

– Тогда предупреждаю обоих: на меня не заглядывайтесь, – засмеялась она. – Сначала повзрослейте, щенята.

Гейрмунн улыбнулся:

– Труд земледельца не по мне, но я хочу владеть землями. Мой брат со временем станет конунгом и получит удел. Вот и я хочу того же.

– Хочешь стать конунгом? – удивился Аслеф.

– Мне незачем так называться.

– Ты просто хочешь, чтобы тебя считали таковым, – усмехнулась Бирна.

– Я хочу завоевать честь и стяжать славу, сравнимые с честью и славой моих предков. Хочу знать, что я заслужил место на их скамье в Валгалле.

Бирна хлопнула его по спине и встала:

– Тогда, дружок, ты на верном пути.

– Куда собралась? – спросил Аслеф.

– Искать волка. – Отойдя на несколько шагов, Бирна обернулась и добавила: – Настоящего взрослого волка.

– Этот волк, случаем, не датчанин, который сражается двумя бородовидными мечами? – крикнул ей вслед Аслеф.

Ответа не последовало.

Аслеф с Гейрмунном засмеялись, потом замолчали. Во дворе стало тихо, только звенело оружие состязающихся Рафна и Ветра.

– Мой отец хотел быть конунгом, – вдруг сказал Аслеф.

– Где он сейчас? – спросил Гейрмунн, поворачиваясь к соратнику.

– Надеюсь, что в Валгалле. Он погиб в Ютландии, сражаясь за корону.

Гейрмунн уважительно кивнул:

– Когда я впервые увидел Гутрума, он говорил, что датчане достаточно повоевали.

– Да, повоевали, – подтвердил Аслеф. – Я отправился на запад, чтобы скрыться от врагов отца. И от войны. – Он запрокинул голову к прямоугольнику неба. – Пожалуй, мне стоит остаться в Лундене. Если ты меня отпустишь.

– Отпустить тебя? Просьба вовсе не пустяшная.

– Знаю. Но я не клятвопреступник. Буду сражаться под твоим началом, пока ты меня не отпустишь или я не погибну.

– Аслеф, ты воин, а я ни одного воина не удерживаю против судьбы и воли. Пока побудешь с нами. Когда Гутрум выступит из Лундена, решишь, пойти или остаться здесь.

– Я сделаю, как ты сказал, – склонив голову, ответил Аслеф.

– О чем вы тут говорите? – спросил подошедший Рафн.

Он тяжело дышал. Они с Ветром закончили поединок и теперь успокаивали дыхание. Их тела блестели от пота.

– Мы говорим о судьбе, – сказал Гейрмунн.

– Фу! – отмахнулся Рафн. – Говорить о судьбе столь же бесполезно, что и о погоде.

Ветр отер лицо и лоб, густо покрытые потом.

– Идем, Рафн. Мне надо помыться.

– Мне тоже.

Оба воина покинули двор, отправившись на поиски римской бани, которых в Лундене хватало. Но многие бани давно стояли с пустыми чашами. Правда, нашлись сметливые датчане и кое-кто из торговцев. Эти люди догадались, как наполнить чаши и нагреть воду. Вход туда, естественно, был платным и приносил неплохую прибыль.

– У нас здесь только эль, – сказал Аслеф. – А мне что-то захотелось медовухи. Пойдешь со мной?

– Пойду.

Выйдя через арку, они прошли по узким переходам и очутились на широкой мощеной дороге. Оттуда повернули на юг, к пристани и торговым улицам. В западной стороне, над развалинами и крышами, выстланными досками и римской плиткой, Гейрмунн мельком увидел остатки каменной чаши, окруженной прямыми стенами. Она была крупнее той, в Каллеве, где они устраивались на привал. От лангбардаландского купца Гейрмунн узнал, что римляне называли такие постройки колизеями.

– Как по-твоему, когда Гутрум выступит из Лундена? – спросил Аслеф.

– Не знаю. Слышал от него про волнения в Нортумбрии. Возможно, мы отправимся на север, к реке Трент. Там есть лагерь в Турсесиге.

Внимание Гейрмунна привлек шум впереди. Опрокинувшаяся повозка перегородила дорогу. Торговцы и датчане орали, потрясая кулаками. Волы ревели; несколько человек пытались освободить проезд.

Гейрмунн с Аслефом остановились. Гейрмунн решил двинуться в обход по грунтовой дорожке. Она вела в ту часть города, где дома стояли почти впритык, а высокие тени нагоняли сумрак. Успев пройти совсем немного, они увидели двух датчан, загородивших им путь. Оба стояли, выразительно положив ладонь на рукоять меча.

– Дайте пройти, – потребовал Аслеф. – Это Гейрмунн Адская Шкура, командир у конунга Гутрума.

– Мы знаем, кто он, – ответил один датчанин. У него в носу висело кольцо. Вокруг шеи закручивались темные линии, образуя рисунок змеи. – Мы давно следили за ним и давно выжидали.

Обернувшись, Гейрмунн увидел еще двоих воинов, вышедших на улочку и успевших обнажить мечи. Они с Аслефом тоже были при оружии, но не считали нужным ходить по городу в доспехах. Сейчас это делало их уязвимыми.

– Ты знаешь, кто я, – сказал Гейрмунн, вновь поворачиваясь к главарю. – А ты кто такой?

– Крок, – ответил датчанин, чью шею украшало изображение змеи. – Один из командиров Хальфдана. Вскоре я стану ярлом.

– С какой это стати Хальфдан окажет высокую честь куску дерьма? – спросил Аслеф. – Я и имени твоего не слыхал.

Датчанин вытащил меч, указав острием на Гейрмунна.

– Я сделаюсь ярлом за убийство норвежца, убившего Фасти, родича Уббы.

Прежде чем Гейрмунн успел ответить, датчане кинулись на них.

Аслеф стремительно повернулся и, подчиняясь инстинкту воина, встал с Гейрмунном спина к спине. Оба яростно сражались и вынудили противников отступить, хотя тех было вдвое больше. Но Гейрмунн знал: их успех недолог. Нужно вернуться на большую дорогу. Он надеялся, что скопление зрителей остановит атаку и они с Аслефом сумеют скрыться.

– Двигайся на север, – шепнул он Аслефу.

Сам он с диким рычанием кинулся в противоположную сторону, размахивая мечом и топором. Его выпад отогнал Крока с сообщником и застал врасплох противников Аслефа. Тогда Гейрмунн повернулся и вместе с Аслефом бросился на датчан, загораживавших выход с улочки. Те замешкались и не смогли их задержать, но поднять оружие успели. Гейрмунн взял на себя воина слева, замахнувшегося топором. Он пригнулся и ударил противника локтем в голову, отбросив в сторону. Крок с сообщником поспешили к своим на подмогу.

– Уходим! – крикнул Аслефу Гейрмунн.

Аслеф сильно ранил противника в правую руку, отчего датчанину стало не до него. Гейрмунн с Аслефом бросились в конец улочки, потом свернули в переулок и оказались на большой дороге. Но там их поджидал еще один сообщник Крока. Аслеф ударил его плечом в грудь и отшвырнул, как кабан отшвыривает настырную гончую. Однако датчанин успел ударить Аслефа ножом, после чего растянулся на камнях римской мостовой.

На улице нашлись очевидцы драки. Они показывали пальцем на Крока и его сообщников, выбежавших из переулка – раскрасневшихся и злобно рычащих. Те остановились и заозирались, словно оценивая свои возможности. У Гейрмунна с Аслефом могли найтись союзники. К тому же здесь хватало людей, видевших, кто на кого напал.