– Ты хочешь умереть, Вера?

– Только сейчас это понял? – Губы её кривятся в улыбке.

– Забыла, что у тебя есть дочь? – Он шагает к ней и быстрым движением выхватывает нож. Скользкое лезвие впивается в его ладонь. Вера резко взмахивает руками, заслоняя лицо. Неужели решила, что он собирается ее ударить?

– Ты о дочери подумала? – повторил он, отступая.

– А ты хоть раз думал о ней? О нас? – Прижатые к лицу ладони Веры приглушили слова.

– Я всегда о вас думаю. Я для вас живу, – отчеканил Лев.

Вера расхохоталась намеренно громко. Смех внезапно оборвался, и она злобно уставилась на него:

– Живешь ты только для себя, ты – эгоист! Тебя нет в нашей жизни! –Это был ее любимый упрек.

– Ну, конечно. Меня нет. – Лев с саркастической улыбкой развел руки в стороны, обводя взглядом окружающую обстановку. – Зато у вас все есть! Не догадываешься, откуда это все берется? Еда, одежда, мебель, техника – да вообще, все! Может, мне бросить работу?

– Хватит отговорок! – Вера вскинула голову, выпятив подбородок. – Знаю я, где тебя носит допоздна! Развлекаешься с силиконовыми красотками, пока я сижу с ребенком в четырех стенах, как в клетке! И я давно превратилась в замухрышку: ведь у меня нет времени на себя! Ты даже по улице пройти со мной боишься! Конечно, я же теперь просто пугало!

– Называя меня эгоистом, посмотри вначале на себя! – отвечал Лев, внутренне собравшись, будто для отражения удара. – По улице я, и правда, боюсь с тобой ходить. Впадаешь в истерику, кидаешься в драку, если я не успеваю зажмуриться, когда в поле зрения появляется достойная твоей ревности женская особь.

– Ты все всегда переворачиваешь! Будто сам ни в чем не виноват! – В ее крике уже не было силы и злости, только слезы. Гроза пошла на убыль. Лев хотел было подойти к ней, помочь подняться на ноги, но возникший порыв был внезапно остановлен мелодией: в кармане брюк завибрировал телефон. Он достал его и взглянул на подсвеченный экран. Оттуда лукаво смотрела девушка, лицо которой вместо номера пересекала надпись «Любовь».

«Только бы Вера не заметила!» – Он резко развернулся и вышел из кухни, пытаясь вспомнить, откуда ему знакомо это лицо.

В темноте коридора Лев всмотрелся в экран: ясно, почему он сразу не узнал девушку. На работе в офисе она выглядела серой мышкой, а здесь у нее яркий кричащий макияж. Звонила Люба, его секретарь, незаметная и незаменимая. Иногда Льву казалось, что она, внимательная и понимающая, с успокаивающим взглядом психотерапевта, умеет читать его мысли. Под этим взглядом так и хотелось излить душу, и он изливал. И не только душу, а весь свой ад, в котором корчился. Такое он не мог рассказать даже близким друзьям.

В тот миг, когда палец толкнул вверх зеленое пятно с изображением подпрыгивающей телефонной трубки, Лев с ужасом увидел, что черты лица девушки исказились, и она вдруг стала похожа на его жену. Голос Веры вырвался из динамика, глухой, но громкий: «Посмотри в окно».

Телефон выпал из рук. Лев зажмурился, но перед глазами все равно возникла картина окна – огромного, во всю стену, пересеченного серебристыми металлическими планками, с мутными, будто облитыми густым туманом, стеклами. Стекла были затонированы специально, чтобы не проникал солнечный свет, но сегодня было пасмурно, и кто-то открыл несколько створок настежь, впуская осеннюю прохладу вместе с мелкими дождевыми каплями, оседающими на створках жалюзи. Нужно было сделать шаг вправо, чтобы открылся вид снаружи. Один шаг. Но Лев не мог. Ему не под силу было вынести эту пытку еще раз.

«Посмотри в окно!» – надрывался голосом жены телефон на полу. Лев наступил на него. Послышался хруст стекла, однако крик не исчез: теперь он доносился с улицы, врываясь в распахнутые окна вместе с ветром.

Тогда Лев повернулся к окну спиной и открыл глаза. Он стоял посреди роскошного банкетного зала. Справа ломился от закусок бесконечно длинный стол, слева двигались танцующие пары, позади которых играли музыканты. Сутулый фотограф молниеносно перемещался из одного места в другое, иногда замирая на миг. Лев поискал глазами Любу: она должна была быть где-то поблизости. На работе секретарь никогда не позволяла себе удалиться от него больше чем на несколько шагов. И хотя сейчас они были не в офисе, а на корпоративной вечеринке, Лев был уверен, что Люба, как преданная собака, находится в поле зрения своего хозяина.

Она и в самом деле оказалась рядом, чуть позади его левого плеча. И как он ее сразу не заметил? Впрочем, она умела быть незаметной, появляясь лишь тогда, когда была нужна.

– Люба, откуда она узнала? – Лев поразился собственному голосу, срывающемуся от гнева.

– Но… Вы же сами сказали, что хотите пойти на корпоратив с женой. – Люба от страха еле двигала губами.

– И-и-и?! – Чужеродный поросячий визг вырвался из его горла.

– Я позвонила вашей жене, чтобы напомнить время и место встречи. – С каждым последующим словом девушка все сильнее вжимала голову в плечи.

– Дура! Кто… кто тебя… просил?! – протрубил Лев, заглушая музыку и привлекая всеобщее внимание.

– Н-но… Это входит в мои обязанности… А ч-что с-случилось?

Люба не дождалась его ответа. Ноги уже несли Льва к выходу из зала. Он очень спешил, но споткнулся обо что-то у самых дверей и полетел в проем головой вперед, выставив перед собой руки.

Вначале показалось, что в конце коридора маячит бездонная пасть Александра-монстра: в темноте что-то полыхнуло, запахло гарью. Но в следующий миг Лев с силой ударился лбом о какое-то твердое препятствие, внезапно выросшее перед лицом. Он резко осел на пол, едва не опрокинувшись на спину, и машинально схватился рукой за что-то. Это оказалась ручка шкафа. Дверца распахнулась, открывая его взору полки с аккуратными стопками одежды, где Льву была знакома каждая вещь. Еще бы, ведь это был шкаф в его спальне. Перед отъездом на море он как раз навел порядок.

Раньше спальня была общей их с Верой, но ни он, ни она не пользовались ей, предпочитая другие комнаты: жена ночевала в детской Раюшки, а он – в рабочем кабинете, устроившись на диване. Так привыкли.

Из шкафа торчал белый полиэтиленовый пакет, в какие складывают продукты в супермаркетах. Таким пакетам не место в платяных шкафах рядом с бельем и одеждой, но Лев вспомнил, что сам положил его туда. Правда, он тогда запрятал его поглубже, а теперь пакет безобразно торчал, будто кто-то похозяйничал в его отсутствие. Кто мог вытащить его из укромного места за стопкой полотенец? Лев похолодел: Раюшка! Она нашла то, что он спрятал. Увидела? Или нет? Странно, но сейчас он никак не мог вспомнить, что было внутри, будто информация об этом точечно стерлась из памяти. Помнит пакет. Помнит, как прятал пакет. А вот что в пакете, не помнит! И заглядывать страшно… Лев сидел на полу перед распахнутым шкафом, не шевелясь.

Пакет все же вывалился наружу сам. Будто плохо лежал. Шлепнулся к ногам, и черный с синими вкраплениями ворох выкатился из него и развернулся. Льву стало трудно дышать. Почему не хватает воздуха, если он теперь фантом и у него нет ни тела, ни легких?! Или эти ощущения – лишь воспоминания многолетней давности? Но почему они тогда так реальны?