Казалось, время не властно над ним. Но умер его сын, мой муж… Дед ушел от тоски. Молча. Не выдержало сердце.

Совсем недавно в глубокой старости умер отец моей подруги. На корабле он бежал в 1915 из Турции от геноцида армян – сначала в Марсель, потом в Париж.

Когда я приехала в Париж, он вызвался показать мне город. Мы прошли пешком (ему тогда было чуть больше восьмидесяти) от Монмартра, где он жил, до Тюильри, куда он водил гулять своих дочерей, когда они были совсем крохами, и дальше, в Латинский квартал, и обратно на Монмартр. В тот день ожила для меня сказка Андерсена «Русалочка»: «Каждый шаг – боль…» Он шел чуть впереди, вдохновленный тем, что его жена обещала приготовить на ужин тушеного кролика в красном вине и что он меня угостит бокалом красного вина, припасенного много лет тому назад на случай, если кто-нибудь приедет к нему из Армении.

Он помнил страшные дни геноцида. Но, будучи невероятно жизнерадостным, говорил о прекрасном, о книгах, переплет которых он сделал своей профессией. К нему со всего Парижа приходили люди, чтобы реставрировать, спасать старинные фолианты.

Как-то он пригласил меня в кафе «Ротонда» на чашечку кофе. Был дивный весенний день, цвели каштаны, он рассказывал о тех, с кем здесь встречался: поэтах, певцах. Ему помогала жить необходимость в нем других людей и любовь к жизни.

* * *

Однажды, незадолго до нашей свадьбы, будущий муж пригласил меня в гости к дальней родственнице, которой исполнилось больше ста лет. Это была сухонькая, опрятная, ухоженная старушка, сидевшая в углу большой гостиной, на тахте, устланной роскошным армянским ковром. Она сидела, поджав ноги, и, когда мы вошли, пристально на нас взглянула. У нее были большие черные глаза. Она смотрела сквозь меня, качая головой. Душа у меня ушла в пятки. Она была похожа на «пиковую даму».

– Да, такие дела… Кто же это может выдержать? Все случается в этом мире…

От ужаса я оцепенела. Полутемная комната, пронзительный взгляд старушки на фоне этого ковра, многозначительные фразы. Я судорожно вцепилась в руку сидевшего рядом Левы, ища поддержки. К счастью, наш визит был не долгим…

Только потом я узнала, что она много лет страдает болезнью Альцгеймера и, кроме этих трех фраз, ничего не помнит. Физически тело ее было в превосходном состоянии, она могла автоматически выполнять несложную работу, например, заворачивать долму в виноградные листья. Но мыслительные функции мозга угасли, она уже не понимала, ни где она находится, ни кто рядом с ней в эту минуту, хотя за ней ухаживал ее собственный сын. Она повторяла лишь три фразы: «Да, такие дела… Кто же это может выдержать? Все случается в этом мире…»

Обратная история. Стивен Хокинг, всемирно известный физик, теоретик, балагур, шутник, автор массы книг по физике, даже для детей. Ему сейчас шестьдесят восемь лет. В двадцать он окончил Оксфордский университет и почти сразу проявились симптомы тяжелого недуга – бокового амиотрофического склероза (БАС), который постепенно прогрессировал. Хокинг парализован, самостоятельно не передвигается, разговаривает с людьми через синтезатор речи, укрепленный на его инвалидном кресле, но живет с невероятным задором, брызжет остроумием, заключает удивительные пари, его идеи блистательны и неординарны. И, хотя тело его немощно, мозг работает вовсю.

Будда, выйдя из многолетней медитации, сидел на берегу реки и услышал, как музыкант настраивает свой инструмент. Пока струна была недостаточно натянута – она не издавала мелодии, когда же музыкант перетянул струну – она лопнула, и, услышав этот звук, Будда испытал озарение. Он понял, что его аскетическая жизнь имеет не большую ценность, чем прежняя жизнь принца, и осознал важность того, что он называл Срединным Путем. Так и в жизни. Должны работать и тело, и мозг.

Многие думают, что старение – дряхлость – это проблема генетического порядка. Но мы всегда можем себе помочь. Если родители прожили больше восьмидесяти лет, можете прибавить себе еще года три. А в некоторых странах и все двадцать, например, в Японии, где всего шестьдесят лет назад случилась атомная атака на Хиросиму и Нагасаки. Поразительно! Какое чудо произошло на этих островах за столь короткое время! Не руками ли людей, живущих там, оно сотворено? Что же мешает нам?

Несколько лет назад в Фесе, в Марокко, я познакомилась с гидом по имени Али, что означает «высокий». У него были дивные глаза с очень длинными и густыми ресницами, только роста был он очень невысокого, со спиной с выраженным кифозом. Одет он был в длинную рубаху до пола с капюшоном и в бабуши. Бегло говорил по-французски. Разговорились. Он вызывал большую симпатию. Я спросила его о семье.

– Я женат на очень красивой и доброй женщине. Она с Высокого Атласа, – показал он в сторону гор, – у меня красавица-дочь. Ей 17 лет. Моя жена из очень бедной семьи. Я дал денег и взял ее в жены.

– А бываете ли вы где-нибудь вне Марокко?

– Да, несколько лет назад был в Марселе: там умер мой брат, и я перевозил его сюда.

Али предупредителен, вежлив и, кто знает, как он мне помог, отгоняя назойливых и бесцеремонных продавцов (в Марокко есть такое правило: если ты интересуешься ценой товара, то просто обязан его купить). Я не удержалась и спросила:

– Сколько вам лет?

– Шестьдесят семь.

Я так и ахнула. Ну, 38, ну, 40…

В чем же секрет его молодости? В глазах Али светилось радушие, желание помочь.

Симона де Бовуар как-то сказала: «Возраст – это масса, которую нам навязывает жизнь, но мы остаемся прежними». Мне многие рассказывали о том, что в старости люди стараются не смотреть на себя в зеркало, не идентифицируя себя с собственным отражением. В активной памяти вы себя запомнили девушкой (юношей) тех лет, «когда мы были молодыми…»

Моей бабушке был 81 год, когда она умерла. Она прожила бы еще долго, но умер ее сын – мой отец. В свои восемьдесят один она не пользовалась очками. Статная, с безупречной осанкой, она густые белые волосы носила на прямой пробор. Одна вела громадное хозяйство. Много читала. За завтраком выпивала маленькую серебряную стопочку сливовой настойки собственного приготовления. Много ходила. Пекла хлеб. Время над ней было не властно. Только сын.

Мои предки родом из Чардахлы. Это удивительное место. Из четырех маршалов СССР армянского происхождения двое были оттуда, как и семь генералов – Героев Советского Союза и просто прекрасных, интересных, сильных духом людей, – все они жили на этом маленьком клочке земли и были соседями, веселыми, самобытными, умелыми.

В свете моих сегодняшних размышлений мне кажется, что силу этим людям придавала в большой мере местная вода, проходившая через породы, содержащие серебро и медь. Какая это была вода! Вспоминаю фильм «Мимино», где герои говорили о наилучшей воде. Так вот, она вовсе не в Сан-Франциско, а в Чардахлы. Это точно. И уж, наверное, такая вода создавала особые условия для долгожительства. Плюс воздух, плюс традиции, плюс еда, плюс чувство локтя, плюс умеренность во всем и необычайное гостеприимство. А чистейший самогон из кизила и туты? Да она так очищала сосуды, что об атеросклерозе речь не шла никогда и ни за что, как говорит мой внук. Память у горцев великолепна!