– Сначала заставляешь меня нарушать правила, а теперь приказываешь? – но он все же начинает раздеваться. И раздевать меня. – Ты затеяла опасную игру.

– Но ты ведь любишь опасные игры? – говорю я.

Ответ Войны меня обескураживает:

– Дикарка, я не играю в игры, – и он срывает с меня последнюю одежду.

Мы все еще в крови после битвы, но это не останавливает ни его, ни меня. Я опускаюсь и тяну его за собой на покрытый ковром пол, его большое тело целиком накрывает меня. Я беру его руку в свои. Знаки на костяшках светятся, и я целую их, один за другим. Эти руки стольким принесли смерть, но сегодня они спасли мою жизнь. И еще одну. Возможно, однажды эти руки перестанут убивать. Мечтать о несбыточном – безумие, но как жить без надежды? Это единственное, что мне остается. Ко мне прижимается член, горячий и твердый, я чувствую, что в теле Войны до сих пор гудит упоение битвой. Его буквально трясет от потребности войти, погрузиться в меня. Мысль о сексе со Всадником ужасает, и в то же время опьяняет, кружит голову. Я двигаюсь под ним, меняю позу так, чтобы головка члена оказалась у моего входа. На мгновение бедра Войны подаются вперед. Боже, сейчас все и случится… Но он вдруг со стоном отстраняется от меня, хотя и дрожит всем телом от сдерживаемого желания.

– Небесное создание, ты создано, чтобы искушать меня, – Война тяжело дышит. – Но ты еще не сдалась. Все еще нет… Я смогу обладать тобой полностью лишь тогда.

Всадник смотрит на мою вагину и… решительно погружает туда палец.

– Но пока подойдет и это.

Вечером, пока все, включая Войну, отправляются на пир, я с едой в руках иду к Заре. Это уже вошло у нас в обычай – приносить друг другу поесть, если выдался тяжелый день.

Тихо вхожу в палатку. Мамун спит на постели Зары, а моя подруга сидит рядом и гладит его по волосам. Когда я вхожу, она вздрагивает и тянется к кинжалу, но, увидев меня, успокаивается.

– Извини, конечно, я должна была подать голос, – говорю я.

Она притягивает меня к себе и крепко обнимает. Так проходит несколько секунд, она меня не отпускает, и я, хоть и не сразу, слышу ее приглушенные рыдания – Зара плачет, уткнувшись мне в плечо. Сегодня у нее ужасный день – она потеряла сестру и зятя и едва не лишилась племянника. Я глажу ее по спине и прижимаю к себе, не мешая изливать горе. Это длится долго. Зара плачет тихо, почти беззвучно, видимо, боясь разбудить Мамуна.

– Что я ему скажу? – шепчет она.

Я качаю головой.

– Не знаю.

Все это ужасно. Нелегко подобрать слова, чтобы объяснить случившееся ребенку.

Мало-помалу она успокаивается, всхлипывает и шмыгает носом, потом отстраняется, вытирая глаза.

– Как у него дела? – спрашиваю я.

– Хорошо, – отвечает она дрожащим голосом. – Ну, то есть, он ранен и потрясен, но жив. – Тут у нее перехватывает горло. – Увы, я не могу сказать того же о…

Об остальной части ее семьи.

– Как это было? Что с ними случилось?

Зара подтягивает колени к подбородку.

– Всадники Войны добрались до них раньше. Когда я прискакала, их даже не было в доме. Мне кажется, они пытались бежать – я нашла их тела на улице…

Мамун шевелится, и Зара умолкает.

– Он уже знает?.. – я киваю в сторону ее племянника.

У Зары кривится лицо, она пожимает плечами.

– Я не уверена. Он мало что смог сказать.

– По крайней мере, у него есть ты – а у тебя он.

Тяжело вздохнув, Зара кивает. Потом снова вытирает глаза и внимательно смотрит на меня.

– А как ты? – спрашивает она, беря себя в руки. В ее глазах вспыхивает беспокойство. – Боже, это было ужасно, – говорит она, как будто только что осознав, что именно произошло на поляне. – Ты так много сделала для моего племянника, а потом тебя за это схватили! Прости меня! – и она вновь заливается слезами, а я беру ее за руку.

– Ну, ну, ну, – приговариваю я. – Я сама во все это влезла. Ты тут ни при чем, не надо просить прощения. Кроме того, Война не позволил мне умереть, так что… Буду и дальше вредить понемногу, пытаясь разрушить его планы. И расплачиваться за это сексуальными услугами, которые нравятся мне больше, чем следовало бы.

– Я не хочу, чтобы ты страдала из-за того, что помогла мне, – говорит Зара.

Пожалуй, страдать – не совсем подходящее слово…

– И не подумаю, – уверяю я подругу.

– Будь осторожна со Всадником, – предостерегает она. – То, что он сделал сегодня… Он ведь не просто увлечен тобой.

Поперхнувшись, кашляю. Я-то была уверена, что привлекаю Войну лишь потому, что он считает – меня создал для него его бог. Но думать, что у него и правда могут быть ко мне какие-то чувства… Да нет, глупости. Зара ошибается. Война испытывает ко мне страсть, он одержим мной, не более того.

– Военачальник желает видеть тебя, – кричит поздно ночью Гуссейн, подойдя к моей палатке.

Я уже давно вернулась от Зары, и даже успела сделать две стрелы. Откладываю книгу, которую читала, задуваю масляную лампу и, выйдя из палатки, следую за всадником Фобоса к шатру Войны.

Неожиданно Гуссейн произносит:

– Будь осторожнее, Мириам.

Вздрогнув, я подозрительно смотрю на него. Он мне угрожает? Гуссейн смотрит мне в глаза, затем вздыхает.

– Парни только и говорят, что о тебе. И я не слышал ничего хорошего.

Я понимаю, что это не угроза, а предостережение – он делится со мной информацией.

– Послушай, Мириам, просто… будь начеку, – продолжает он. – Война выбирает своих Фобосов не за честь и благородство.

Значит, на мне теперь клеймо. Даже мурашки по коже.

Мы подходим к шатру Войны. Гуссейн пятится в темноту, оставляет меня одну. Я набираю в грудь воздуха и заставляю себя забыть о том, что меня тревожит. Сейчас есть другие неотложные дела.

Откидываю полог и вхожу в шатер. Всадника нигде не видно. Я чувствую страх. Это подстава. Что бы ни имел в виду Гуссейн, он говорил не о том, что будет, а о том, что произойдет прямо сейчас. Выхватываю из ножен кинжал, и в этот момент полог шатра откидывается.

Входит Война, обнаженный до пояса и пьяный. Очень пьяный.

– Жена.

При виде меня у него загораются глаза. Он идет через комнату, не обращая внимания на кинжал в моей руке. Откинув мои волосы назад, берет мое лицо в ладони. Его взгляд затуманен.

– Возляг со мной.

На мгновение я перестаю дышать и замираю, хотя эти три слова уже вызвали неуместные реакции моего тела. Минуту назад я была уверена, что попала в засаду, но вместо этого получила предложение от пьяного Всадника.