– Ваши детекторы сейчас могут обнаружить разве что жертвенный алтарь, и то если к нему подойти вплотную. Что-то мелкое они пропустят, скорее всего. Но это не ваша вина… Как я понимаю, регулярной поверкой никто не занимался?

– Да у нас тут и службы такой нет, только в столице! Отправим туда, а с чем работать?

– Ладно, отметите, что «вышли из строя вследствие интенсивного использования», и требуйте замены. Теперь вернемся к нашему делу: где можно будет провести осмотр, только без свидетелей и огласки?

– Сейчас, давайте пройдем в другое крыло здания, есть у нас там тихое место…

Один из здешних приборов (тот, который чуть «пободрее») беру с собой, проверять так проверять! Еще небольшая прогулка по длинным коридорам, и мы оказываемся в небольшой комнате, стены которой явно снабжены дополнительной звукоизоляцией. Но это заметно, только если рассматривать их вблизи и очень пристально, дверь тоже не подкачала – тонкой ее назвать никак нельзя.

– Это наша комната для переговоров, тут вообще нет телефонов, звонков и прочего, провода – только электрические, к лампочкам под потолком. Мебель самая простая, ничего в нее не засунешь, да и проверяют все предметы регулярно. Без приборов, конечно, осмотром…

– Тогда приглашайте сюда адъютанта, будем смотреть, что он носит в карманах.

Прошло пять минут, и вошли Федоров с адъютантом. Увидев меня и особиста, капитан даже переменился в лице. Ну да, такое сочетание обычно не сулит ничего хорошего… По предварительному согласию, вопросы задаю я, оба полковника совершенно не против.

– Господин капитан, вы приглашены сюда для беседы. Согласны ли вы отвечать на вопросы добровольно?

– Так точно!..

(Но чуть побледнел, значит, что-то есть на душе…)

– Имеете ли вы при себе какие-либо магические артефакты?

– Что?

– Вам понятен вопрос? Есть ли у вас с собой артефакты, неважно, какого назначения?

Чуть помявшись, капитан отвечает:

– Да, есть… Лечебный…

– Положите его на стол, прошу вас.

Он сует руку в карман форменных штанов и вынимает небольшой предмет странной формы, напоминающий сплюснутое куриное яйцо.

– Что это такое?

– Для лечения…

– Вы страдаете каким-либо заболеванием?

Капитан неожиданно для всех краснеет, словно провинившийся гимназист перед строгим директором.

– Мужской силы… В общем, он возвращает мне…

– Понятно. А почему вы не обратились к врачам?

– Их лекарства помогают кратковременно, и нельзя пить спиртное. А эту штучку носишь с собой целый день, можно пить что угодно, и все хорошо.

– Давно она у вас?

– Несколько месяцев, точно не помню… Примерно с середины весны.

– Где вы ее взяли? Купили? У кого?

– Да, знакомая посоветовала, но я бы не хотел вовлекать ее…

– Это сейчас неважно. Где и у кого вы купили этот артефакт?

– В лавке, там торгуют разными мелочами. Дорого обошелся…

– Он у вас постоянно?

– Да, с утра до вечера, это обязательное условие лечения. Только…

– Только что?

– Мне его нужно носить на зарядку, не реже чем раз в два дня, летом вообще каждый день, иначе перестает работать. Тут как-то от температуры зависит, я не знаю, в чем дело…

– Ясно. Ну и как, помогает?

– Да, все отлично!.. А вы думаете, в нем может быть что-то еще?

– Вы ничего странного не замечали?

– Нет, камень как камень, только с узорами. Да, продавец сказал, что его нельзя близко к другим артефактам подносить, испортится. Придется новый покупать…

– Сейчас я его проверю, отойдите в сторону.

Для начала – прибор, который взял в Особом отделе. Включаю, подношу к лежащему на столе артефакту – как и следовало ожидать, еле-еле заметное свечение индикатора. И это при условии, что прикасаюсь «усами» к поверхности камня.

– Видите, ваш прибор его почти не чувствует?

Остроухов кивает – возразить совершенно нечего.

Теперь попробую своим, я захватил его из гостиницы, когда уходил. Только успеваю включить индикатор и поднять его «усы», как он начинает весело мигать несколькими лампочками, хотя от меня до стола пара шагов.

– Вы все это заметили?

Куда тут деваться, такую радугу заметно даже в ярком свете дня…

Подношу индикатор к столу, разглядываю, что именно здесь «попалось». Так, есть основное, мощное излучение – наверное, это лечебная часть. А вот еще две, это уже интереснее… Редко мне такое попадалось, но я знаю, что означают такие сигналы…

– Все видели? Могу сказать, что лечебное излучение действительно присутствует, но кроме этого есть и другое, потому что у артефакта существуют иные функции, о которых продавец вам не сообщил.

– Какие именно? – мгновенно заинтересовался Остроухов.

– Предполагаю, что это фиксация всех разговоров, ведущихся вокруг носителя артефакта. То есть все, что мы сейчас говорим – может быть потом воспроизведено.

– Но как?.. – Несчастный капитан явно ошарашен. – Я ведь даже блокнота и карандаша с собой не ношу, все оставляю в сейфе…

– А вот так… У меня с собой нет устройства, которое может снять с артефакта записи. Когда вам нужно нести его на зарядку?

– Сегодня вечером.

– Тогда сделаем так… Мне придется вывести артефакт из строя, испортить. Но разбивать его я не буду, отойдите чуть подальше от стола.

Есть у меня в запасе небольшая коробочка, вот как раз для таких случаев. Тут стаканом с водой не обойдешься, сделаем по-другому…

Надев перчатку, кладу артефакт в коробку, закрываю крышку и нажимаю незаметную кнопку сбоку. Коробка чуть подпрыгивает на столе, из-под крышки начинает выходить «волшебный синий дым». Все, гадость сдохла…

– Можете сказать продавцу, если спросит, что случилось – в кабинет начальства мимо вашего стола пронесли какую-то большую коробку, и ваш артефакт сразу заметно нагрелся. Дальше разбирайтесь с ним, будет он вам заменять его бесплатно, или как-то еще. Думаю, сумеете сторговаться за полцены. В общем, я свою работу здесь считаю законченной. Олег Сергеевич, дальше действуйте сами.

– Хорошо, мы разберемся. Могу я попросить вас об одолжении?

– Что именно требуется?

– Вы не могли бы оставить нам прибор? Теперь снова придется проверять все кабинеты, и выборочно… Понимаете?

– Да, только мне понадобится ваша расписка. У меня тоже есть свое начальство, обязательно спросят, куда я дел казенный прибор…

Обстановка немного разряжается, и даже капитан понял, что его не будут расстреливать прямо сейчас.