цвет и форму веками. Даже мох не рос на стенах из чёрного агата, а пыль не могла удержаться на неровной, но очень скользкой поверхности. Когда шёл дождь, и стены намокали, агат блестел так, что походил не на камень, а на живое, чёрное существо, покрытое влажной слизью. Шли века, строения постепенно разрушались. Но их ремонтировали, латая дыры и возводя обвалившиеся стены. Пришло время, когда чёрного агата не стало, и в ход пошёл обычный грубый камень или, если повезёт, гранит. К две тысячи пятьсот шестнадцатому году Второго Порядка Мироздания чёрный агат остался лишь в основании построек и в стенах, отделяющих форт от внешнего мира. Ещё этот благородный камень можно было увидеть на железных Третьих Вратах, закованных в старые цепи. Массивный портал украшали ряды пластин из агата, вставленные в металл не столько ради усиления, сколько ради веса и серьёзности намерений закрыть «лаз» на веки вечные.

Форт полностью перекрывал перевал Синий Вереск – единственный путь на север из Троецарствия. Вирфалийцы опасались набегов дикарей и со дня основания своего королевства держали форт в полной боевой готовности. Из этой твердыни не составляло труда контролировать все горные тропы, по которым могли просочиться любители сжигать деревни и грабить простых крестьян. О том, чтобы взять форт боем не могло идти и речи: эта крепость наглухо вгрызлась в землю промеж высоких утёсов и крутых кряжей горной цепи Чнед. Два высоких пика – Акиф и Памора, заменяли форту западную и восточную стены. Эти великаны с отвесными склонами защищали лучше любых стен. Забраться на них незаметно считалось невозможным, пробивать в них проход заняло бы несколько десятилетий. Рукотворные стены защищали форт только на севере и на юге. Эти стены, с воротами и сторожевыми башнями, извивались по косой каменной поверхности гор, то взмывая вверх, то опускаясь вниз, следуя за расселиной, уходящей к ручью. В одном месте, где южный откос Паморы врезается в плато, стены вообще не было. Здесь непонятно откуда текущий ручеёк разливался в озерцо, залившее глубокое ущелье, виляющее между косыми стенами утёсов. Это Озёрное Ущелье тянулось очень далеко и в некоторых местах сужалось до того, что человек еле мог протиснуться между острыми стенами из холодного камня. Зимой озеро замерзало, но лёд вставал высоко, сковывая собою все те места, где кто-то мог пройти. Конечно, при особом желании в зимнюю пору можно прорубить подо льдом тоннель и проникнуть в форт через это ущелье, но подобными хитрыми делами вряд ли кто-то стал бы заниматься. Для этого надо слишком хорошо знать горы, ущелья и форт, а пришлые враги всегда плохо ориентируются на новых землях. К тому же ущелье выходило к озерцу, возле которого выстроили сад, где выращивали овощи и плодовые деревья. Эта зона тоже отделялась от форта стеной. И хоть этот внутренний палисад не шёл ни в какое сравнение с массивной фортовой стеной, он мог стать препятствием для того отряда, чей командир прикажет воинам по одному проходить по узкому ущелью и входить в форт через сад.

На западной стороне форта, где горный пик под названием Акиф вздымается выше облаков, без ущелья тоже не обошлось. Южнее Акифа стоял его безымянный младший брат, не такой высокий, но со склонами куда круче. Ущелье между этими пиками пролегало широкое и прямое. Лишь в конце оно делало крутой изгиб и выходило на плато, откуда уже шло несколько горных троп в разных направлениях. Именно на этом изгибе дополнительно возвели оборонительные сооружения: стену и широкую круглую башню. Само ущелье называли Закатным, а эти фортификации Закатным Бастионом. И так как этот оборонительный рубеж слишком сильно выдавался в сторону от основных укреплений, в том месте, где Закатное Ущелье выходило во двор форта, возвели высокую стену с маленькими воротами. Ворота эти открывали только для того, чтобы выпустить стражей Закатного Бастиона, или же чтобы впустить их обратно в форт. Между этой стеной и бастионом находилось две заброшенные шахты, где давным-давно добывали руду и агат. Теперь шахты пустовали. То ли потому что всё из них выкопали, то ли потому что копать стало некому.

Что же до северных рубежей, то эта часть форта «Врата» также изобиловала укреплениями, стенами и утёсами. Основным элементом твердыни здесь считался утёс Снежный, разделяющий северную стену на две части почти посередине. Левее от него тянулась основная стена, со знаменитыми Полночными Вратами, открывающая путь на Сивые Верещатники. Прямо за этой стеной ютилось множество построек для купцов и путешественников. Таможня, конюшни, постоялый двор и даже кружало – всё это поместилось на небольшом пятачке земли между северной стеной с одной стороны, замком форта с другой и крутым холмом с дозорной башней с третей. Эта дозорная башня служила для наблюдения за тем, что происходит в самом форте. С неё прекрасно просматривались северные и южные ворота, замок, склад, лесопилка, казармы и маленькие ворота в Закатное Ущелье. Так же отсюда как на ладони была и вторая часть северной стены, тянущаяся с правой стороны от Снежного утёса. Эта часть стены, пониже ростом и не такая толстая, отделяла форт от небольшого плато треугольной формы, заканчивающегося крутым склоном. Конечно, какая-нибудь армия могла бы попытаться штурмовать форт по этому склону, но вряд ли такая затея увенчалась бы успехом. К тому же, взятие этого треугольного клочка земли, дало бы мало пользы, ведь тянущаяся между Снежным и Паморой стена, венчалась двумя сторожевыми башенками, а ворота в ней стояли не больше тех, что выходили в Закатное Ущелье. На самом же треугольном плато возвышалась ещё одна загадочная башня. Кто-то называл её Треугольной Башней, кто-то кликал просто Башней на Треугольном Плато, а некоторые отзывались о ней, как о Чёрной Тени. Последнее имя указывало на цвет этого строения, глядящего с крутого обрыва на раскинувшиеся далеко внизу северные равнины. Эта башня сохранила чёрный агат не только в своём основании, но и в стенах. Даже черепица на крыше всё ещё блестела тонкими пластинами благородного камня. Сам вид этой мрачной башни, действительно напоминавшей живую тень, наводил ужас на всякого, кто решался посмотреть на неё не из форта, а снизу – с равнин Сивых Верещатников. Но на форт уже много десятилетий никто не нападал с севера, а потому Чёрной Тенью не пользовались. Дорога к ней заросла плакун-травой, которая теперь, по осени, оставила свой фиолетовый наряд и превратилась в непроходимое переплетение сухих листьев ярко-алого цвета. Эта плакун-трава росла тут на вершине гор так же хорошо, как и