— Нет.

— То-то.

— Я искренне сожалею, — мужчина отвёл взгляд.

— Я тоже, — кивнула старшая из сестёр. — Но лично я сожалею гораздо меньше, чем те две, которые… Которых…

— Где они сейчас? Что с ними случилось? — спросил кто-то из парней помоложе. — Пятнистый их не стал выкупать? Денег не хватило?

— Пятнистый выкупил только тех, кто остались в живых. Первые две повесились примерно через час после того, как попали в плен. Одна из них ещё сказала перед этим, абсолютно спокойно: «Хорошо, что здесь такие высокие деревья. Не нужно шагать до реки».

— Харам же? — Опустив взгляд, глухо уронил Даулет.

— Они сказали, что со Всевышним разберутся сами. Без тех мужчин, которые не сумели их защитить.

— Я понимаю сейчас, почему ты так сказала о нас и о пятнистом, — через силу признал седой. — Понимаю также и твои чувства. Но…

— Едва ли, — неожиданно весело фыркнула Акмарал. — Но надеюсь, что ты хотя бы понимаешь если и не ощущения, то по крайней мере мои мотивы.

— А каковы твои мотивы? — младшая сестра, высвободившись из-под руки мужчины, с вызовом посмотрела на старшую. — Внести разлад? Выплеснуть за праздничным столом на всех своё накопившееся дерьмо из-за того, что тебе хуман манду не почесал?!

— Нет. Ханшайым очень молода, — флегматично ответила бывшая рабыня. — Я лишь хотела сказать, что за этим дастарханом присутствуют и те, кто трезво смотрит на вещи. И кто, не являясь воином, понимает тем не менее разницу между различными ресурсами.

— Почему ты тогда не поехала с ним? — Жулдыз требовательно дёрнула сестру за рукав через стол. — Если ты такого о нём высокого мнения?

— Потому что не люблю его, — Акмарал удивлённо подняла брови. — Он классный, во всех отношениях, ты понимаешь, о чём я. Но я не готова связывать с ним жизнь! А уйди я вместе с инородцами, это было бы именно оно. И кстати, семейные вопросы могли бы обсудить не здесь.

— Ты лукавишь сейчас, — седой демонстративно втянул воздух ноздрями.

— Не лукавлю, а недоговариваю. Хочешь правды? Осталась с вами потому, что считаю: иногда правильнее умирать вместе со своим народом. В рабстве и в плену была, цену своим словам знаю. — Орчанка перевела дух. — Напоследок: если рушатся старые правила, как те, что в Книге, не стоит требовать безукоризненного следования прочим! Например, чтобы женщина молчала за столом и заносила вам хвосты.

— Ты всё сказала? — седой покраснел.

Он дышал глубоко, его сердце билось сильнее обычного — соплеменникам это было хорошо видно и слышно.

— Нет, не всё. С пятнистым мы были намного сильнее, чем без него. А у ханшайым было больше шансов выжить. Теперь всё.

— И как же было правильно поступить? — насмешливо уронил один из молодых. — Ушастую ему и так отдали, если что. Из лагеря насильно никто не гнал, за стол сам отказался идти.

— Тебе правда интересно мнение порченной женщины? — Акмарал заинтересованно подняла бровь.

— Да. Ответь.

— Правильно было с ушастой обращаться по канону. Когда пятнистый увидел ваши «подвиги» в лагере, правильных и хороших путей у вас уже не было. Поздно размахивать веером, если при всех за столом обделался. С гущей.

— Тебе стоило уйти с ним, — отчеканил седой. — Раз мы такие несовершенные и так тебя раздражаем.

— Родню не выбирают, раз. Ты не можешь мне запрещать умереть вместе с ханшайым если придётся, два. Три: старик, держи язык за зубами, а? А то не посмотрю на седины!

Мужчина на противоположной стороне стола опешил с приоткрытым ртом и широко открытыми глазами:

— А не то что?!

— Я — не моя сестра, клинок напоказ не ношу. Но мы с ней из одной семьи и я тоже очень хорошо знаю, что делать в некоторых интересных ситуациях. Не доводи до греха!

Присутствующие против воли заулыбались.

Сгустившаяся атмосфера частично разрядилась сама собой.

— А из какого вы рода? — запоздало спросил самый молодой.

— Байұлы. Отец — шеркеш, мать — есентемир.

Род матери испокон веков значения не имел, но все присутствующие очень хорошо поняли, зачем Акмарал упомянула и женскую линию.

— Видимо, действительно грядут перемены, — дипломатично сформулировал общий вывод седой. — Ладно, не будем ссориться. Пожалуй, женское слово теперь тоже будет что-то весить в этом мире…

— Оно уже весит, — тихо сказала Асем. — Посмотрите на эльфов. Там вообще матриарх правит, а мужчины на вторых ролях. И мы им проигрываем эту войну.

Только что обозначившееся веселье испарилось, не успев материализоваться.

* * *