Голова вдруг стала не подъемно тяжелой, а тело тряпично-мягким и слабым. Хорошая ловушка! Кто бы там ее ни подстроил…

Дельфина видела такое в Море: дельфины, ее подводные сородичи, врезаются в прижатый к поверхности косяк, а с воздуха мечущихся рыбешек клюют птицы. Она закрывала глаза и представляла себя изящным созданием с серой спиной и сильными плавниками. Но, оказывается, ей уготовлена участь рыбки — между скалами и Морем, между двумя отрядами, что численностью превосходят тэру вдвое. В голове пронеслось: “Это же и есть бойня”. Рядом разрыдалась Меда, на нее привычно не обратили внимания. А сама Дельфина настолько оцепенела от ужаса, что и ужаса больше не ощущала, как не чувствует холода обмороженная кожа. На Острове Леса ребятня будет шепотом пересказывать друг другу, как на Берегу Зубов вырезали человек пятьдесят…

Возле себя она увидела Наэва, он вроде бы кивнул ей — “Все хорошо”, и, проследив за его взглядом, женщина отметила малое расстояние, еще отделявшее их от врагов. Всем не прорваться, но один — два всадника удрать бы успели. Дельфина не знала, что каждый из тэру отчаянно смотрит на лазейку и думает о том же. Наэв указал на Ану и на мальчика, только что прошедшего Посвящение:

— Ты и Лан — быстро к кораблю! Скажи, пусть разгрузят его, выбросят, что угодно за борт и налегке идут сюда.

Она видела глаза Аны, застывший в них вопрос, который та не посмела задать: “Мы ведь не прощаемся?” Наэв еле заметно покачал головой: “Нет”. Приказу Выбранного Главаря Ана должна была подчиниться. Уж Дельфина бы подчинилась, не раздумывая. Две лошадки отделились от остальных, набирая скорость, поскакали прямо на приближающихся рыцарей. Кто-то из них даже опустил копье, готовясь к столкновению, но в последний миг оба всадника резко метнулись вправо и унеслись прочь. Дельфина проводила их взглядом. Регинцы, конечно, поймут, что поскакали они к кораблю. Их будут преследовать, но не целым войском. Лук Аны, не знающий промахов, при ней, ее лошадь быстрее той, что несет крепкого регинского воина. Одно из немногих преимуществ женщины в битве — всадница легче всадника. По сравнению с окруженными, хромоножка, можно сказать, в безопасности. Наэв выбрал двух самых уязвимых, дал им избежать верной гибели — Дельфина, и не ждала, что он выберет ее, а не жену. Не ясно ей было другое: корабль слишком далеко, гребцов на нем мало, а гонцам еще предстоит оторваться от погони и запутать следы. Когда “Плясунья” придет, будет давно уже поздно! Ана, Лан и люди на корабле только и уцелеют!

“Но так же не должно быть! Ты ведь загадала, Ана, — Наэва убить не должны! И нас всех вместе с ним…”

У Неры, видно, запуталась пряжа!

И снова она услышала голос Наэва:

— На утес! Быстро!

Подняла глаза — и поняла! Знак этого берега, утес, отделенный полосой воды! Бойни не будет! Бойня была бы, если б она, дурища, командовала, потому что никогда бы она в единый миг не сообразила. На скале, словно в крепости, они будут неприступны, пока не иссякнут стрелы и силы. Кораблю достаточно появится на горизонте, а уж доплыть Дельфина готова хоть до самых Островов. Она пожалела, что не может расцеловать Наэва прямо сейчас.

А потом берег накрыл сплошной хаос. Две волны слились, окружив их, — слишком большой удачей было бы достигнуть утеса, не залив песок кровью. К спасительному убежищу приходилось прорываться, прорубаться. Щиты, мечи, стрелы, перепуганные лошади против хорошо выученных рыцарских коней и алая, будто усыпанная рубинами, земля…

Обезумевший жеребчик метался из стороны в сторону в любом направлении, кроме нужного. По всему берегу островитяне спешивались, чтобы сражаться так, как привыкли, а Дельфина оставалась всадницей не по своей воле.

— Стой же, глупый! С лошадьми регинцы не враждуют!

Если конь понесет — то к верной смерти, если сбросит — то прямо под копыта. Утес парил над ее головой, как божество безопасности, и был далек, как рай, женщину оттеснили к скалам. Единой стены соратников больше не было, виланцы сосредоточенно рубили разметанные группы. Первый раз в жизни Дельфина поняла, что никто не придет на помощь.

— Смотри-ка, лантис! Морская сучка!

Танцующего жеребца обступили со всех сторон — к счастью, не рыцари, а три пеших воина. Беззащитные ноги всадницы так и просили рубящего удара.

— Наш лантис баб умеет побеждать, но по-другому!

Дельфина поняла, что въедет к Маре верхом. Только регинцы могли бы сказать, отразился ли на ее лице страх, но в душе она заскулила от ужаса. Одной рукой сражаться, другой удерживать коня — такому ее не учили! Отмахнулась мечом, но лишь чуть задела ближайшего противника — того, кого соратники называли лантисом. Того, о ком угадала шестым чувством: он впервые видит морской народ и женщин-воинов. Лантис отвлек Дельфину, а товарищ его между тем перехватил поводья. Третьему регинцу пришлось взять на себя матушку Маргару, которая вдруг возникла рядом. Дельфина как со стороны услышала свой же нечеловеческий крик “Алтимар!”, истерическое ржание жеребца. Стремена вгрызлись в бока до крови, заставили осмелеть от страха. Взвившись на дыбу, он сбросил Дельфину.

Она оказалась в мире копыт, на земле, гадая: затопчут или зарубят? Градом ливший пот смешался с пылью, сердце колотилось, как сумасшедшее, — всем регинцам назло! Жеребчик умчался прочь.

Первым движением — дотянуться до меча. Верный Меч Волн подполз под руку. Вторым движением — на ноги.

Ремень щита лопнул, и щит отлетел Инве весть куда, лук, кажется, был поврежден, но Дельфина вскочила. Руки, ноги целы, песка объелась на всю жизнь. Парень, что удерживал коня, стонал на земле, пытаясь встать, но был не так проворен. Его судьба была решена. Жрица сначала нанесла удар, вложив всю силу и страх, потом уже сообразила, что произошло. Жеребчик, выходит, спас ее, оглушив врага. Регинец взвыл и затих. Тот, что достался Маргаре, тоже был мертв, но Маргару оттеснили в сторону. Ну вот. Теперь против Дельфины только один — лантис. Вон ее щит, под ногами противника — очень пригодился бы. Наметанным глазом островитянка оценила этого воина, который, прикрываясь щитом, не забывал рассматривать ее с любопытством. Ее ровесник, по одежде — человек не богатый, быть может, наемник. По отточенным движениям и взгляду — больше нее повидал сражений. И меч в левой руке. Дельфина честно постаралась принять грозный вид.

Жара уже достигла полуденной ярости, воздух был, как металл, а металл — как огонь. Солнце сражалось против всех, кольчуга стала защитой и пыткой. Дельфина чувствовала, как мысли начинают