это случится в самый неподходящий момент! Синяя Лента порвалась, густая коса расплелась и рассыпалась на тысячу прядей. Краем глаза Дельфина отметила, что по правую руку регинец швырнул ее пояс. Там Акулий Зуб. Она услышала хищный смех и со стоном повалилась назад. Следующий удар точно станет последним — пусть думает, что она не в силах шевельнуться. Это почти правда.

Гигант не собирался ее щадить. Он поступил так, как поступало большинство — навалился огромным жаждущим телом. Не только оружие, но и сама Дельфина была добычей, а он считал, что заслужил минутную награду. Потому и не спешил убивать. Еще с соратниками разделит пригожую островитянку.

Он нетерпеливо полу-стянул, полу-разорвал поддоспешник, добираясь до ее груди, как голодный до хлеба. Нащупал, довольно заурчал, и полез ниже. Он говорил на регинском, мол, надо проверить: на поясе меч — может, и между ног не то, что велено природой? И пока потные руки разрывали на ней исподние льняные штаны и прорывались глубже, пока Дельфина, как могла, отбивалась коленками и силилась удержать ноги вместе, а ее рука медленно ползла к кинжалу, она думала: справедливо — нет к чужому жалости, будь это мужчина или женщина; не справедливо — мужчину он бы просто убил…

— Говорили ли тебе, регинский воин: враг не опасен только тогда, когда зарыт в могилу?…

Глаза округлились, как от изумления, тело вздрогнуло несколько раз и затихло, придавив Дельфину тяжестью. Она лежала, не шевелясь, словно боялась его разбудить, и тонула в соленом болоте. Кинжал сделал свое дело. Она не увидела муки на лице регинца и была ему за это благодарна. И устало призвала Мару взять теплую кровь ее жертвы.

Потом — одни боги знают, сколько прошло времени — Дельфина услышала невнятный шум, кто-то снял с нее грузное тело, бережно приподнял голову.

— Сестрица! — дрогнувший голос она узнала.

Она была вся залита кровью и показалась при смерти малышу Ирису — которого, впрочем, давно не называли малышом. Не было времени перевязывать, Ирис подхватил ее на руки и крикнул остальным, что сестра жива. К его огромному облегчению, Дельфина открыла глаза.

Рядом, почти наступая на нее, мешались проклятья на двух языках, прерывистое дыхание воинов, звон оружия и крики боли — так к оглушенной Дельфине возвращался реальный мир. Тот самый мир, где ее не убили только случайно. Подоспел и Наэв, как и она, в крови, но тоже в чужой. Бросил взгляд на тело гиганта, на ее разорванную одежду — пожалел, наверное, что не может убить его второй раз. И порадовался, что нет на этом берегу Аны.

Дельфина поняла, что бой рядом с ней идет за нее. Наэв, Ирис, Тирув и еще двое прорвались к ней и из последних сил сдерживают натиск регинцев. Потому Дельфина и называет их братьями. Даже Побережье признавало: разбойники не знают чести, но отчаянно отстаивают жизнь каждого своего человека.

Сама тому удивляясь, она смогла встать. Мир поплыл, тело заныло вдвойне, но нигде не вспыхнуло страшной болью. Значит, кости целы. Ее прикрывали, отталкивали к спасительному Морю. Туда же отступали ее защитники. С утеса летели стрел. Ирис тащил ее то на себе, то за руку. Наконец, по колено в воде спросил:

— Плыть можешь?

Оценив количество врагов, Дельфина решила, что правильный ответ — да.

— Да, конечно.

Ирис оттолкнул ее:

— Беги! Мы их задержим.

Она подчинилась, не раздумывая.

Вода немного привела ее в чувства, и женщина поняла, насколько даром не прошел удар гигантского кулака. Лицо начало распухать, голова гудела, тело еле слушалось, и взмокшие волосы лезли повсюду, как водоросли, желали утащить на дно. Регинец невольно оказал ей услугу, сняв все железо. При ней остался Акулий кинжал, а меч было жаль до слез. Мысленно Дельфина простилась с мечом, как с погибшим другом.

Стена утеса была не отвесной, но очень скользкой, казалось, она отталкивает островитянку и вырывается из рук. Ана никогда бы сюда не забралась, прав был Наэв, отослав ее. И, может, не стоило завидовать ей, мчавшейся сейчас во весь опор с единственной мыслью — успеть. Ей еще тяжелее. Пару раз слетев в воду, Дельфина все-таки оказалась наверху. Почти все, кому суждено было попасть на утес, уже были там — около трех десятков человек, большинство без щитов, некоторые, как и Дельфина, вовсе без оружия. Но многие сохранили жизненно необходимые луки. Первой безопасности достигла заплаканная, трясущаяся Меда — этой не было равных в умении удирать. Рядом с ней — без единой царапинки Тина. Сражаться против Тины — все равно, что ловить мечом блоху. Она в ярости и восторге ощущала себя громовержцем на утесе и истово визжала, когда находила цель ее стрела.

Наэв и Ирис забрались последними. Дельфина хотела спросить, где еще трое тэру, что защищали ее, но без сил повалилась на камень.

Дерево

В воде покачивались тела — островитяне, не осилившие подъем, и самые отчаянные регинцы, что пытались штурмовать каменный склон. Их товарищи быстро оставили эту затею, решили поступить проще.

Живые мишени на утесе в отчаянии припали к земле, закрылись немногими щитами. С неба посыпался кусачий ливень, кто-то истерически рассмеялся, другой взвыл от боли и свалился вниз. У Наэва щита не было, поэтому он сгреб Дельфину в охапку и накрыл своим телом. Откуда-то пришла уверенность, что надо встать. Конечно, ей не позволили, но она слишком мутно сознавала происходящее. Замаячили видения, швыряя Дельфину из стороны в сторону. Ураган, Воздушные Братья, призраки всех бывших и грядущих бурь. Седая старуха повелевает стихией — давным-давно, но регинцы до сих пор боятся. Только встать…

— Ураган… отклони стрелы, защити нас…

— Какой ураган, сестренка? Сегодня, как и все эти дни, — ни ветерка.

— Защити нас, ветер! Будь выше утеса, сильнее всякой силы!

— Что она такое говорит?

Тина фыркнула:

— Чепуху, как обычно. Только на сей раз это потому, что треснулась головой.

Дельфина не слышала. Наэв что-то ей нашептывал, успокаивал, а позади Ирис сдавленным голосом пробормотал:

— Взгляните… ведь и вправду… стрелам будто мешает что-то…

Наконец, поток выстрелов иссяк. На берегу поняли, что толку от этой тактики мало — утес далеко, только некоторые стрелы попадают в цель. Регинцы могли не утруждать себя вовсе, просто ждать, пока враги свалятся сами без воды и отдыха. Виланским воинам доводилось штурмовать укрепленные замки, все знали, что победу приносят не столько осадные орудия, сколько сама изматывающая осада.

Солнце радостно по-летнему золотило скалы и воду, раскрашивало мир огненно-рыжим. Дельфина сполна