– Дозволяет ли ваше высочество представить егопревосходительство ее величеству королеве? – осведомился Оскайн.

– Занудно, верно, Спархок? – голос у Фонтена былсухой, как песок. – Оскайн славный парнишка. Он был самым моиммногообещающим учеником, но его пристрастие к ритуалам и формальностям поройодерживает верх над его разумом.

– Я одолжу меч, Фонтен, и немедля зарежусь, –посулил Оскайн.

– Оскайн, мне доводилось видеть, как ты управляешься смечом, – ответил старый посол. – Если ты склонен свести счеты сжизнью, поди подразни кобру. С мечом ты будешь возиться целую неделю.

– Полагаю, я присутствую при встрече старыхдрузей, – усмехнулся Спархок.

– Мне всегда нравилось сбивать чересчур высокое самомнениеОскайна, – пояснил Фонтен. – Он блестящий дипломат, но порой емунедостает самоуничижения. А теперь отчего бы тебе не представить меня твоейжене? Она куда красивее, чем ты, а императорский гонец из Материона загналнасмерть троих коней, спеша донести мне повеления императора обходиться с неюнемыслимо вежливо. Мы поболтаем немного, а потом я отведу вас к моему дорогомубестолковому другу, королю. Уверен, что он лишится чувств от невыразимой чести,которую оказал ему визит твоей королевы.

Элана была рада познакомиться с послом – Спархок знал, чтоэто правда, потому что она сама так сказала. Она пригласила престарелоготамульца, истинного правителя королевства Астел, в свою карету, и весь кортежнеудержимым потоком двинулся к воротам дворца.

Капитан дворцовой стражи явно нервничал, да и кто бы ненервничал, когда к нему неумолимым шагом движутся две сотни профессиональныхубийц? Посол Фонтен успокоил капитана, и трое гонцов отправились доложитькоролю о прибытии гостей. Спархок решил не спрашивать капитана, почему тотпослал сразу троих, – бедняге и так сегодня пришлось несладко. Отрядпровели во внутренний двор королевского дворца, где всадники спешились ипередали своих коней на попечение дворцовых конюхов.

– Веди себя прилично, – шепнул Спархок Фарэну,передавая поводья косоротому конюху.

Во дворце, судя по всему, царило изрядное оживление. То идело распахивались окна, и взволнованные астелийцы высовывались наружу, глазелина прибывших.

– Полагаю, все дело в стальных доспехах, – пояснилФонтен Элане. – Появление кортежа вашего величества у стен дворца вполнеможет породить в Астеле новую моду, и тогда целому поколению портных придетсяизучать кузнечное ремесло. Впрочем, – добавил он, пожав плечами, –ремесло это вполне полезное. В свободное время они могут подковыватьлошадей. – Он поглядел на своего ученика, вернувшегося к карете. –Тебе следовало бы предупредить о вашем прибытии, Оскайн. Теперь мы вынужденыждать, покуда весь дворец набегается досыта и подготовится нас встретить.

Через несколько минут на балконе над дворцовыми дверямипоявились несколько трубачей в ливреях и протрубили оглушительный сигнал.Внутренний двор со всех сторон окружали каменные здания, и эхо от рева трубзапросто могло бы спешить рыцарей. Фонтен выбрался из кареты и с придворнымизяществом предложил руку Элане.

– Ваше превосходительство исключительно учтивы, –пробормотала она.

– Издержки легкомысленной юности, моя дорогая.

– Посол Оскайн, – улыбнулся Стрейджен, –манеры вашего учителя кажутся мне до странности знакомыми.

– Мое подражание ему – лишь слабая тень совершенствмоего учителя, милорд, – Оскайн с нежностью поглядел на своегопрестарелого наставника. – Мы все стараемся подражать ему. Его успехи вобласти дипломатии вошли в предания. Будь осторожен, Стрейджен, не обманись.Своими изысканными манерами и ироническим юмором он совершенно обезоруживаетлюдей и выуживает из них куда больше сведений, чем они даже могут вообразить.Фонтен может по одному движению брови человека прочесть весь его характер.

– Полагаю, со мной ему придется нелегко, – заметилСтрейджен, – у меня вовсе нет характера, о котором стоило бы сказать хотьслово.

– Вы обманываете самого себя, милорд. Вы отнюдь не такбеспринципны, каким хотите казаться в наших глазах.

Рослый мажордом в роскошной алой ливрее ввел их во дворец иповел по широкому, ярко освещенному коридору. Посол Оскайн шел за мажордомом,по пути вполголоса сообщая ему сведения об эленийских гостях.

Огромные двери в конце коридора распахнулись настежь, имажордом ввел королеву и ее спутников в огромный и пышный тронный зал, биткомнабитый взволнованными придворными. Мажордом громыхнул по полу жезлом, которыйбыл символом его должности.

– Милорды и дамы, – прогремел он, – я имеючесть представить ее божественное величество королеву Элану, правительницукоролевства Эления!

– Божественное? – прошептал Келтэн Спархоку.

– Это становится более очевидным, когда узнаешь еепоближе.

Глашатай в алой ливрее продолжал представлять гостей,тщательно подчеркивая их титулы. Оскайн явно проделал кропотливую работу, итеперь глашатай сдувал пыль с редко используемых ими титулов. Вышло на светполузабытое баронетство Келтэна. Бевьер оказался виконтом, Тиниен – герцогом,Улаф – графом. Самым удивительным, пожалуй, было открытие, что Берит, простой ичестный Берит, возит в своем дорожном мешке титул маркиза. Стрейджен былпредставлен бароном.

– Титул моего отца, – извиняющимся шепотом пояснилдрузьям светловолосый вор. – Поскольку я прикончил и его, и всех моихбратьев, формально титул принадлежит мне – военная добыча, знаете ли.

– Боже милосердный, – пробормотала баронессаМелидира, и ее голубые глаза загорелись, – я стою посреди целого созвездиявыдающихся личностей. – Судя по ее виду, у нее определенно перехватилодух.

– Лучше бы она этого не делала, – простоналСтрейджен.

– А в чем дело? – спросил Келтэн.

– Такое впечатление, что свет в ее глазах – от солнца,которое светит в дыру в затылке. Я же знаю, что она гораздо умнее, чем кажется.Ненавижу бесчестных людей.

– Ты?!

– Не придирайся, Келтэн, ладно?