По мере того как один за другим произносились высокие титулыгостей, в тронном зале Алберена Астелийского все властнее воцаряласьблагоговейная тишина. Сам король Алберен, незначительного вида человечек, чьикоролевские одеяния явно были ему велики, казалось, съеживался с каждым новымтитулом. Алберен, судя по всему, был близорук, и это придавало ему пугливый ижалкий вид кролика или иной такой же мелкой и беспомощной зверюшки, на которуюпрочие звери смотрят единственно как на подходящий завтрак. Великолепиетронного зала только делало его еще меньше и незначительней – все эти алыековры, гобелены и драпировки, массивные позолоченные и хрустальные люстры,мраморные колонны создавали героический фон, которому он никак не могсоответствовать.

Королева Спархока, прекрасная и царственная, приблизилась ктрону, опираясь на руку посла Фонтена, а за ней следовала закованная в стальсвита. Король Алберен явно не знал, как ему следует себя вести. Как правящиймонарх Астела он должен был согласно обычаю остаться сидеть на троне, но то,что весь его двор преклонял колени перед проходившей мимо Эланой, подействовалои на короля, и он не только встал, но и спустился со ступеней трона, чтобыприветствовать ее.

– Ныне жизнь наша достигла своего венца, –провозгласила Элана в своей самой официальной и ораторской манере, – ибомы, как было, вне всяких сомнений, задумано Господом нашим с начала времен,явились наконец перед нашим дорогим братом из Астела, коего мечтали увидеть снежных девических лет.

– Она что, говорит за нас всех? – прошептал ТелэнБериту. – У меня-то никак не могло быть нежных девических лет.

– Она использует множественное число по обычаю всехкоролей, – пояснил Берит. – Королева – более, чем одна персона, онаговорит от имени всего королевства.

– Нам оказана честь, коей мы не в силах выразитьсловами, ваше величество, – промямлил Алберен.

Элана быстро определила ограниченность своего царственногособеседника и гладко сменила стиль речи на менее официальный. Оставивцеремонии, она обрушила на бедолагу всю силу своего обаяния, и через пять минутони болтали так, будто знали друг друга всю жизнь. А через десять минут Алберенготов был отдать Элане свою корону, если б только ей пришло в голову об этомпопросить.

После неизбежного обмена официальными любезностями Спархок ипрочие спутники Эланы отошли от трона, чтобы присоединиться к дурацкому, нонеобходимому процессу, именуемому «светские разговоры». Говорили они большейчастью о погоде. Погода – самая безопасная политическая тема. Эмбан и архимандритМонсел, глава астелийской церкви, обменялись теологическими банальностями,предусмотрительно не касаясь тех различий в церковной доктрине, которыеразделяли их церкви. Монсел был в узорчатой митре и богато расшитом облачении.Его пышная черная борода спускалась до пояса.

Спархок давно уже обнаружил, что в подобном положении лучшаязащита для него – грозный вид, а потому привычно стращал своим хмурым взглядомтолпы придворных, которые в противном случае замучили бы его пустячной ибанальной трескотней.

– Вам нехорошо, принц Спархок? – услышал он голоспосла Фонтена. – Судя по выражению вашего лица, у вас несварение желудка.

– Это тактический прием, вашепревосходительство, – пояснил Спархок. – Когда военный человек нехочет, чтобы ему досаждали, он роет рвы и ограждает фланги и тыл рядамизаостренных кольев. Грозный вид служит той же цели в светском обществе.

– Да, мой мальчик, вид у тебя достаточно угрожающий.Давай-ка пройдемся по укреплениям и насладимся пейзажем, свежим воздухом, азаодно и одиночеством. Мне нужно кое о чем тебе рассказать, а это, быть может,единственный случай оказаться с тобой наедине. При дворе короля Алберена полнодураков, которые готовы жизнь отдать ради того, чтобы иметь возможность вразговоре как бы случайно упомянуть о личном знакомстве с тобой. Ты, знаешь ли,личность весьма популярная.

– Эта популярность слишком преувеличена, вашепревосходительство.

– Это ты слишком скромен, мой мальчик. Пойдем?

Они незаметно выскользнули из тронного зала и, поднявшись нанесколько лестничных пролетов, вышли на продуваемые ветром укрепления.

Фонтен смотрел с высоты на город, раскинувшийся у подножиядворца.

– Странный город, не так ли?

– Эленийские города все выглядят странно, вашепревосходительство, – отозвался Спархок. – За последние пятьтысячелетий эленийские архитекторы так и не отыскали ни одной свежей идеи.

– Материон откроет тебе глаза, Спархок. Ну ладно,приступим. Астел на пороге катастрофы. Как и весь мир, впрочем, но Астелухитрился довести это состояние до крайности. Я делаю все, что в моих силах,чтобы укрепить положение, но Алберен настолько жалок, что почти всякий можетвертеть им, как пожелает. Он буквально подписывает все, что ему подсунут поднос. Ты, конечно же, слыхал об Айячине? И его глашатае Сабре? – Спархоккивнул. – Все имперские агенты в Астеле из кожи вон лезут, пытаясь узнать,кто такой Сабр, но до сих пор нам не слишком-то везло. Он походя разрушаетсистему, которую Империя создавала столетиями, а мы даже ничего не знаем о нем.

– Это романтический подросток, вашепревосходительство, – сказал Спархок. – Неважно, сколько ему летна самом деле – в душе он глубоко и безнадежно ребячлив. – И он краткоописал случай по дороге в лесу.

– Это может оказаться полезным, – заметилФонтен. – Никто из моих людей до сих пор не сумел даже проникнуть хоть наодно из этих знаменитых ночных сборищ, так что мы не знали, с какого сортачеловеком имеем дело. Дворянство целиком и полностью под его влиянием. Парунедель назад я едва успел остановить Алберена, когда он уже собирался подписатьуказ, в котором сбежавший крепостной объявлялся преступником. Такой указперевернул бы вверх дном все королевство. Побег издавна был последним ответомкрепостного на невыносимую жизнь. Если он сумеет бежать и продержаться в бегахгод и день – он свободен. Отбери у крепостных эту привилегию – и они неизбежновзбунтуются, а бунт крепостных настолько страшен, что о нем лучше и невспоминать.

– Это было не случайно, ваше превосходительство, –сказал Спархок. – Сабр будоражит не только дворян, но и крепостных. Емунужен бунт крепостных в Астеле. Он использует свое влияние на дворянство,подталкивая их к ошибкам, которые еще больше разъярят крепостных.

– Да о чем только думает этот человек?! – вспыхнулФонтен. – Он же потопит Астел в крови! И тут Спархока осенило.

– Не думаю, ваше превосходительство, что его заботитучасть Астела. Сабр всего лишь орудие в руках того, кто поставил перед собойгораздо более крупную цель.