– Ты же говорила, у него была любовница.

– И любовница сливала. И еще нашлись люди, которых мэр купил. Этот гад использовал все возможности, чтобы быть в курсе дел Одинцова. Проверьте, кстати, одного из водителей автобусного парка «Тарасов-транс» по фамилии Власов. Он на следующий день после забастовки и ареста почему-то оказался на свободе. Сотрудники говорили, у этого водилы есть покровители. Не удивлюсь, если речь о Шухове.

– Зачем ему надо было столько шпионов держать? – недоуменно спросил Кирьянов.

Я пожала плечами:

– Одинцов планировал расширять компанию. Законно скинуть его тяжело, а перевозки – жирный денежный бизнес. Шухову была важна любая информация, которая помогла бы каким-нибудь образом лишить Олега Юрьевича его влияния и фирмы. У Одинцова была репутация. Человека с репутацией не свалить так просто – время уже не то. Значит, надо сначала ее уничтожить. Любыми способами.

– А ты уверена, что жена имеет отношение к этому?

– Да. Соседи у дома неоднократно видели фургон ветеринарной клиники «Лапы и хвосты». Плюс, по показаниям матери, она постоянно таскала кота к ветеринару.

– И что?

– Кот совершенно здоров. А эта клиника не практикует выезд на дом. Уверена, если покопаться, можно будет найти кого-то из окружения мэра с таким фургоном.

– Я уже покопался, как ты просила, – ответил Кирьянов. – Соучредители Коваленко, Тимохин и Буданова. Знаешь кого-нибудь?

– Буданова? Наверняка родственница этого журналюги, который работает на Шухова. Ярослав Буданов – горе-репортер, который имел здоровенный зуб на Одинцова за то, что тот подверг его унижению в прямом эфире. С его подачи печатались все ядовитые публикации о «Тарасов-трансе».

Крот потрогал расползающийся синяк, начавший приобретать фиолетовый оттенок. Я протянула ему пакет со льдом, который мне дали медики.

– Зачем жене стучать на мужа? – спросил Кирьянов, и мы трое посмотрели на сидящую в окружении врачей женщину.

– Думаю, она узнала о его измене и решила таким образом отомстить. Соседи характеризовали ее как ревнивую женщину, которая видела соперницу в каждой встречной девушке. Полагаю, когда ее подозрения подтвердились, она была в ярости. А поскольку мэр давно и пристально следил за окружением Одинцова, он быстро прибрал ее к рукам.

– И что же она такого могла ему рассказать?

– Немного, наверное. Передвижения, планы, но самое главное – жена наверняка искала ту самую кассету для Шухова, с записью компромата. Это могла сделать только она. Ни у кого другого доступа в дом не было.

– Кошмар какой! – не выдержал Владимир Сергеевич. – Вы, бабы, такие стервы. На родного мужа стучать конкуренту!

– Эй, попрошу не обобщать! – запротестовала я. – К тому же жена наверняка не понимала, к чему ее деятельность приведет.

– Мата Хари, черт ее побери.

– Не ругайся. Она не так уж много смогла сделать. Кассету, например, не нашла. А сейчас наверняка в ужасе. Займись лучше любовницей Одинцова, пока твои опера ее не отпустили.

– А она здесь? – удивился Кирьянов.

– Да. Это секретарша мэра, – ответила я, приподнимаясь на локте и пытаясь принять более удобную позу. Крот сунул мне диванную подушку под спину.

– Тань, ты уверена? – спросил Владимир Сергеевич, и мне снова пришлось кивнуть.

– Уверена. Когда я была у мэра, то почти не заметила ее. Маленькая, неприметная мышка с тихим голоском. Мимо пройдешь и не вспомнишь. А сегодня на вечеринке это светская львица, привлекающая внимание. Бегает по снегу в ярком платье, палит из пистолета. Звезда. Так ее свидетели и описывали: с макияжем – принцесса, без него – бледная тень с незапоминающимся лицом.

– Ну, это дело субъективное, – хмыкнул Кирьянов, – ты явно можешь ошибаться.

– А еще Козырь – это заместитель Одинцова – упоминал, что у дамочки очень терпкие цитрусовые духи. В приемной мэра пахло спиртовой отдушкой и апельсинами. Я подумала сначала – Новый год, люди празднуют, но ни апельсинов, ни мандаринов нигде не было видно. А потом я сложила два и два. Это просто духи, которые пахнут натуральными цитрусовыми.

Кирьянов все еще сомневался, поэтому размышлял о чем-то, нахмурив брови.

Я устало закатила глаза:

– Да ты просто начни ее допрашивать. Такие быстро колются. Можешь ее фотографию предъявить горничным гостиницы «Мартель».

– Мэр, получается, свою секретаршу Одинцову подложил? – подал голос Крот.

– Именно. Ей наверняка и самой нравилось в шпионку играть. Дама там, судя по всему, своеобразная. Она же не просто пришла к Одинцову и предложила себя. Нет, там тонкая игра была – привлечь, влюбить в себя. Скорее всего, когда допрашивать начнете, выяснится, что она помогала вывозить семью Одинцова из дома. Проверь, кому принадлежит зеленый минивэн у входа. Эту машину часто замечали у дома Олега Юрьевича. Она явно использовалась для похищения.

– Как шпионку зовут?

– Оксана. Она же Саня, она же Ксюха. Гостья в лиловом платье и белом полушубке. Заодно и журналиста Буданова допроси с пристрастием. О степени его участия в похищении семьи и убийстве Одинцова судить не берусь, но уверена, он расскажет много всего интересного. Мне ясно одно – он в той же связке. Я видела его у Шухова в кабинете вчера. Входил как к себе домой.

– Он здесь?

– Да, – кивнула я. – Тут вся шайка-лейка. Пользуйся моментом.

– Вот уроды, толпой на одного навалились. Шакалы гребаные! – выругался Крот на всю комнату.

Его грубый возглас опять вывел из равновесия жену Одинцова, и она начала часто всхлипывать, правда, до истерики на этот раз дело не дошло. Один из врачей вопросительно посмотрел на подполковника.

– Попробую все-таки ее допросить, потом отправлю в больницу, – сказал Кирьянов и повернулся к нам: – А вы уезжайте. Поговорим потом, Татьяна. Тебе, Сем, вообще не стоит здесь светиться.

Тот молча кивнул.

Кирьянов попросил медиков подождать и проводил нас до машины. Крот залез внутрь первым и помог взобраться на стоящую внутри каталку. Мне мгновенно стало неуютно среди медицинских приспособлений, пластика, ящичков и трубочек. Кирьянов полез за пазуху.

– Кстати… – Он вытащил мой пистолет, который, очевидно, отобрал у охранника. – Не роняй больше.

– Подожди, Володь. – Я удержала друга, который хотел уже захлопнуть дверцу. – Наше