я понимала, что этого не произойдет. Иначе сотрудники правопорядка, войдя в гостевой домик, найдут похищенную семью. Даже если их там уже нет, Крот скажет полицейским о подозрении в похищении, и они все равно будут вынуждены проверить. Значит, никакой полиции не будет. Сейчас моего проводника избивают или убивают внутри гостевого домика. Единственное, что я могу сделать – найти доказательства похищения для Кирьянова, чтобы у него было основание зайти на территорию.

Размышляя, я повернулась на затекшей руке и вдруг заметила, как легко она ушла в почву. Земля под кустом была не мерзлая, а рыхлая. Задыхаясь от волнения, я разгребла ее негнущимися пальцами и застыла, осознав, что моя рука легла в чью-то ладонь, твердую и холодную, как у статуи.

Вмиг стало жарко.

Я медленно достала из внутреннего кармана куртки смартфон и осветила страшную находку. Передо мной, присыпанная землей, застыла человеческая рука. Стараясь сохранять здравый рассудок, я еще немного разрыла землю. Рука торчала из рукава свитера и уходила глубже под землю. Пальцы мужские, ногти короткие. Мне стоило бы откопать больше, но я внезапно поняла, что не смогу этого сделать. Не смогу наткнуться на лицо того, кого искала все эти дни. Потому что сомнений у меня не было – рука принадлежала главе компании «Тарасов-транс» Олегу Юрьевичу Одинцову. Я сфотографировала ее, после чего отправила фото Кирьянову.

И в этот момент буквально кожей почувствовала чье-то присутствие неподалеку. Стараясь двигаться как можно незаметнее, я пригляделась. Из-за угла дома вышла мохнатая тень на четырех лапах. При виде нее я ощутила, как мой желудок прилип к позвоночнику. Тень постояла, принюхиваясь. На фоне снега, освещенного садовыми фонарями, четко вырисовывалась мощная, как у тигра, голова.

«Это конец!» – пронеслось в моей голове.

Животное утробно зарычало, почуяв мой запах. Меня прошиб мокрый противный пот. Я почувствовала, как паника затуманивает сознание, и больно ущипнула себя за запястье, пытаясь вернуть себе способность мыслить хладнокровно.

Мозг лихорадочно заработал, ища спасение. Звать на помощь некого – пока кто-то прибежит, меня уже съедят. Справиться с собакой мне не под силу. Пистолета под рукой нет – застрелить ее не удастся. Остается одно – бежать. Но, как известно, убежать от собаки невозможно. Надо чем-то ее отвлечь.

Пес начал медленно двигаться в мою сторону. Я встала в полный рост, стаскивая с себя белый маскировочный халат. Его рык стал более угрожающим. Пасть оскалилась. Краем глаза я посмотрела в сторону ограды, пытаясь понять, где конкретно мы с Кротом перелезали через прутья, но потом сообразила, что глупо прятаться от камеры в слепом пятне. Полиция и так скоро будет здесь. Моя задача – дожить до этого момента.

Резко сорвавшись с места, я рванула к забору. Пес последовал за мной, на удивление, не издав ни звука. Пары шагов мне хватило, чтобы понять, что он сейчас меня схватит. Я проваливалась в глубоком снегу, и лишь то, что самому псу было тяжело прыгать по пояс в сугробе, спасло меня от его зубов.

Я развернулась, потрясла халатом и швырнула его в сторону как можно дальше от себя. Пес инстинктивно кинулся к хламиде и вцепился в нее с утробным ревом. Этого хватило, чтобы добежать до ограды и поставить ногу на кирпичное основание.

Я схватилась руками за прутья и подтянулась, но в тот же миг вторая моя нога оказалась в пасти лохматого чудовища. Боль пронзила лодыжку. Зубы собаки остервенело мяли мою ступню, а сапог, увы, был слишком тонким, чтобы служить защитой. Я взвыла и попыталась стряхнуть пса со своей несчастной конечности, но, увы, безуспешно.

Собака начала стаскивать меня на землю, и я увидела, что это уже другая псина. Первая по-прежнему рвала на тряпки халат, который я отбросила, убегая. Из последних сил я рванулась вверх и услышала, как сзади кто-то кричит и зовет собак:

– Гектор! Цезарь! Назад! Сидеть!

Это был охранник из дальней будки у ворот. Разъяренные собаки, к моему искреннему удивлению, оказались хорошо выдрессированы: они повиновались и сели. Я больше не чувствовала боли, но знала, что как только все будет позади, она вернется. Ожидая, пока толстый охранник добежит до ограды, я стояла на кирпичном основании, прижавшись щекой к руке, обвивавшей металлические прутья, и пыталась отдышаться.

– Вы кто? Ну-ка слезайте быстро! – велел охранник, тяжело переступая через взрыхленные сугробы. Он взял обоих псов на поводок и ждал, когда я спущу ноги на землю.

– Что вы тут делаете? – грозно спросил он. – Вы же не с вечеринки, так?

Я махнула рукой в сторону ворот, к которым уже подъехали машины с мигалками, озаряя округу красно-синими огоньками.

– Вон те парни вам все объяснят.

Глава 9

Небо стало бархатно-черным, и на размазанном мутном облаке повис яркий зимний месяц. Снег перестал идти.

Я заметила это, сидя на жестком диване в домике для гостей. «Скорая» должна была приехать с минуты на минуту.

На первом этаже домика располагалась одна большая комната с камином. В ней было холодно, но Кирьянов уже распорядился, чтобы включили отопление. Крот сидел рядом. У него на коленях лежали мои ноги. Он осторожно снял с меня сапоги, пока я цеплялась за диванную спинку, стараясь не заорать от боли.

– Ходить будешь, – сказал он, осматривая раны, которые нанесли мне зубы собак.

Сапоги и правда меня отчасти спасли от перспективы передвигаться на костылях ближайшую пару лет. Но боль нарастала с каждой минутой.

Полчаса назад, когда охранник довел меня, еле ковыляющую, до ближайшей скамейки и побежал к воротам, из домика для гостей неожиданно вышел Крот, потирая руки, словно только что хорошо поработал – например, дрова порубил на заднем дворе. Я изумленно уставилась на него, не в силах произнести ни слова. Видеть моего проводника в добром здравии было неожиданно: я хоть и отгоняла от себя неприятную мысль, но все же думала, он убит или как минимум избит до полусмерти теми, кто охранял пленников.

Он увидел меня, мирно сидящую на скамейке, и в три прыжка подбежал:

– Живая?

Я кивнула. На лице Крота темнел синяк под скулой, но других повреждений