равно. Она хотела, чтобы я вышла замуж по любви – всегда говорила мне об этом, – но пыталась быть покладистой. Райф тоже почувствовал ложь и сделал такое лицо, какое делал всегда, когда знал, что кто-то говорит неправду. Будто он почувствовал какой-то неприятный запах.

– Может, нам пора уходить? – спросила я тетю.

Она встала, оглядывая свою комнату.

– Сколько будет длиться мое пребывание у вас? Чтобы собрать нужное количество вещей.

Мы с Райфом обменялись еще одним взглядом. Война с Найтфоллом была его делом, и я не хотела проболтаться и каким-либо образом поставить под угрозу миссию.

Райф откашлялся.

– Для меня будет честью, если вы переедете жить во дворец ко мне и Кайлани на период обозримого будущего.

В моем сердце потеплело от того, как он это сформулировал. Тетя, казалось, была удивлена этим, ее рот приоткрылся, а затем она взглянула на меня, будто нуждаясь в подтверждении.

– Тетя, ты не сможешь вернуться. Ты можешь упаковать только одну сумку, – сказала я ей, надеясь, что она поймет и что я бы никогда не попросила об этом, если бы это не было важно. Вопрос жизни и смерти.

Она тяжело сглотнула, по-видимому, понимая, что возвращаться было бы небезопасно, а небезопасность означала войну.

Тетя кивнула.

– Не имеет значения. Не вещи делают дом домом. А семья.

У меня защемило сердце от этих слов.

В течение следующих десяти минут она собирала свою сумку, прихватывая с собой вещи, которые меня удивили. Все ее серебро, что имело значение, но ни единого предмета одежды, как я догадалась, потому что она могла сшить больше; она была опытной швеей. Она принесла свою любимую кружку для чая, кучу моих детских фотографий и фотографий с моей мамой и ее взрослением, все свои украшения и пакетик любимого печенья.

– Готова. – Она сияла, всегда в приподнятом настроении, и я старалась не реагировать на тот факт, что половина ее лица не двигалась. Райф мило улыбнулся мне, давая понять, что он вылечит ее и все будет хорошо, а затем мы направились к входной двери. Я вкратце описала своей тете путь к отступлению, зная, что спуск ее по лестнице в туннель займет больше всего времени, и там мы будем наиболее уязвимы.

– Стражники патрулируют прямо перед таверной. Вместо нее нам придется миновать промышленный комплекс, хоть это и более длинный маршрут, – предложила моя тетя после того, как я сказала ей, что по дороге сюда мы столкнулись со стражей.

Райф посмотрел на меня, предлагая мне взять инициативу в свои руки, и я кивнула. Это была хорошая идея. Промышленный комплекс был занят только днем, а ночью там дежурил едва ли один охранник. Подростком я часто пробиралась туда и стреляла с друзьями по мишеням из стеклянных бутылок из рогаток, которые мы мастерили в школе.

– Давайте сделаем это, – согласилась я.

Райф протянул руку.

– Я позволю вам, леди, взять инициативу на себя.

Моя тетя бросила на меня понимающий взгляд, взгляд, который говорил, что он ей нравится, и я постаралась не покраснеть. Открыв входную дверь, я посмотрела налево и направо, чтобы убедиться, что все чисто. Так и было. Мы все вышли на улицу, и я повертела ключ в руке, не видя смысла запирать дверь или класть его обратно. Я хотела сохранить его на память. Моя тетя направилась налево, прочь от таверны, по проселочной дороге, которая вела к промышленному комплексу, но тут мне в голову пришла идея.

– Сейчас вернусь, – сказала я им и повернулась. Приподнявшись на цыпочки, я взялась за табличку «любовь растет здесь», мне пришлось пораскачивать ее взад-вперед, чтобы ослабить гвоздь, который удерживал ее на месте. Когда я наконец справилась с этим, тетушка ожидала меня позади со своим маленьким открытым чемоданом.

Я усмехнулась, положив табличку поверх всех ее любимых вещей, и затем мы были готовы отправиться в путь.

Мы быстро преодолели более длинный маршрут, но, когда приблизились к промышленному зданию, я заметила, что в одном из окон горит свет. Именно здесь изготавливались, тестировались и массово производились все машины королевы. Многие горожане работали на машиностроительных заводах, но обычно они были заняты только в светлое время суток.

За матовыми стеклами окон двигались тени, и мы пошли быстрее, надеясь пройти мимо прежде, чем нас кто-нибудь увидит. Как только мы приблизились к ближайшему окну с включенным светом, воздух прорезал леденящий кровь крик, и волосы у меня на руках встали дыбом.

Райф остановился, и я сделала то же самое, обменявшись с ним взглядом.

Моя тетя прикусила губу, глядя в окно, и тут крик раздался снова. Это была женщина, и было ясно, что ей было больно или ее пытали.

– Не уверена, что смогу спать по ночам, если мы пройдем мимо и не попытаемся помочь. – Моя тетя всегда была прямолинейна и говорила по существу, что мне в ней очень нравилось.

– Аналогично, – согласилась я.

Райф вздохнул, вытащил свой маленький кинжал и протянул его мне.

– Я полагаю, ты знаешь, как им пользоваться? – Он видел, как я поборола работорговца в первый день, и, хотя я не испытывала удовольствия от насилия, я применяла его, когда это было необходимо, без колебаний.

Я кивнула, и он достал свой лук. Повернувшись к моей тете, он выдержал ее пристальный взгляд.

– Встретимся у садового ливневого стока. Если вас по пути остановит стражник, скажите ему, что вы уходите от своего мужа, поскольку поймали его на измене. Устройте большую сцену и заставьте стражника чувствовать себя неловко.

Моя тетя кивнула.

– Это будет не слишком далеко от истины.

Я поморщилась; ее муж действительно изменял ей, он ушел к другой женщине. Райф выглядел пораженным, но моя тетя одарила его своей лукавой улыбкой.

– Его потеря. До скорой встречи. Спасите эту девушку или, по крайней мере, избавьте ее от страданий.

Мы кивнули, но мысль о том, что девушка может умереть, не приходила мне в голову, а теперь мне стало плохо.

Глава 14

Мы проскользнули через открытые неохраняемые ворота парка производственных установок, а затем приблизились к зданию. Нижняя половина окон на уровне улицы была покрыта матовым кислотным раствором для обеспечения конфиденциальности, но верхняя половина оставалась кристально чистой. В двух окнах горел свет, и одно из них было приоткрыто, чтобы впускать свежий воздух. Если бы мы могли просто забраться на что-нибудь и заглянуть поверх матового участка, мы могли бы лучше разглядеть, что там творится.

Крики прекратились, и это меня встревожило. Они