Одна из девушек поднялась из-за стойки и направилась ккабинету в конце коридора, табличка на двери которого отсутствовала. Она ужепротянула руку, но в тот момент дверь распахнулась, и в коридоре возник высокиймужчина. Мне сразу стало ясно, что это Вадим Аркадьевич. Прежде всего потому,что девушка заговорила с ним с ноткой почтительного обожания в голосе. Но и безтого я бы поняла, кто передо мной. У Вадима Аркадьевича была внешность человека,которому хотелось рассказать о своих несчастьях и получить исцеление.Интеллигентное лицо с большими темно-карими глазами, мягкая улыбка ивнимательный взгляд. Несокрушимое спокойствие, за которым угадывалосьабсолютное знание. Учитель (с большой буквы!). Провидец. Спаситель, не побоюсьэтого слова. Он не сможет отказать женщине в беде.

Тут наши взгляды встретились. Могу поклясться, что смоглапроизвести впечатление. Я бы даже сказала, что Вадим Аркадьевич прибалдел,увидев меня, если бы данный глагол не противоречил моим представлениям опровидце. Выслушав девушку, он направился ко мне, а я приняла вид сироты в бедеи взглянула на него с надеждой.

— Здравствуйте, — пробормотал он, пряча глаза, чтотоже не совеем шло Учителю.

— Здравствуйте, — пискнула я.

— Э-э.., могу я узнать ваше имя?

— Светлана. — Брови его сдвинулись, он взиралукоризненно. — Алексеева Светлана Сергеевна, — представилась яполностью и спросила задушевно:

— Вы меня примете?

Спаситель явно чувствовал себя не в своей тарелке, однакоотечески улыбнулся и взглянул на часы.

— Если вы немного подождете… — начал он, и я кивнула,всем своим видом демонстрируя, что готова ждать его всю жизнь. —Отлично, — качнул он головой и вернулся в кабинет. Правда, не удержался ивзглянул на меня еще раз.

Я устроилась на кушетке с журнальчиком в руках. Минут черездвадцать дверь кабинета открылась, и очам моим вновь явился Вадим Аркадьевич.Он стремительно приблизился, я поднялась навстречу, а он сказал:

— Очень сожалею, однако сегодня я не могу вас принять.

— Но… — начала я.

— Если вы сможете прийти завтра, скажем, в 13.30…Оля, — повернулся он к девушке за стойкой, — проверь, на 13.30 у менянет записи?

— Нет, Вадим Аркадьевич.

Он вновь повернулся ко мне.

— Спасибо, — благодарно ответила я.

Он опять-таки стремительно удалился, и я отправиласьвосвояси..

— Его не оказалось в центре? — спросил Ковалев,когда я села в машину.

— Оказался. Но у него образовалось срочное дело. Думаю,оно как-то связано с моей физиономией. Он смотрел на меня так, точно я прямикомявилась с того света.

Мы отъехали от центра, я свернула в переулок, остановиласьи, оказавшись по соседству с джипом, едва удержалась, чтобы не помахатьребятишкам рукой. Алексей Дмитриевич мое желание уловил и прорычал:

— Только попробуй. — Я со вздохом развеларуками. — По-твоему, он сейчас куда-то сорвется? — проявиллюбопытство Ковалев, достал из кармана пакет, из него извлек бутерброды сколбасой и принялся жевать. В ответ на мой насмешливый взгляд нахмурился. —Язву с тобой наживешь. Хочешь? — Он протянул второй бутерброд мне, и ятоже принялась жевать, а он вздохнул:

— Надеялся, что откажешься… Совершенно необязательноему лететь куда-то сломя голову. Мы знаем со слов Паисии, что он проявлял кСтаростиной интерес. И вдруг после ее смерти к нему приходит женщина, весьмапохожая.., я бы даже сказал, слишком похожая на покойницу. Это произведет начеловека впечатление, даже если к ее смерти он никакого отношения не имеет.

— Угу, — согласилась я с набитым ртом, продолжаясмотреть в окно.

Дверь центра открылась, и на улицу вышел Вадим Аркадьевич.Учитель и провидец огляделся и заторопился к автомобилю, что стоял неподалеку.Прежде чем сесть в машину, еще раз огляделся. Нас он видеть не мог, но, если ясобиралась сесть ему на хвост, следовало позаботиться о менее заметной машине,чем моя «Ауди».

— Дай я сяду за руль, — сказал Ковалев, наверное,прочитав мои мысли.

— С какой стати? — все-таки спросила я.

— Никогда не ездил на хорошей тачке. Хочетсяпопробовать.

— Валяй, — кивнула я. — Я добрая.

Мы быстро поменялись местами, машина Учителя как разтронулся с места, и мы пристроились за ней. Надо сказать, вел ее Ковалевмастерски. Не приближаясь, но и ни разу не потеряв из вида. Парни на джипе тожестарались вовсю. На это стоило посмотреть! Если Вадим Аркадьевич спешит вунивермаг за пенкой для бритья, у меня будет очень глупый вид. На площади упамятника он свернул и вскоре тормозил возле здания, по фасаду которого шликрасные иероглифы, а чуть ниже по-русски было написано: «Сакура». Я победновзглянула на Ковалева. Хотя отчего вы Вадиму Аркадьевичу и не пообедать вяпонском ресторане? Он скрылся за дверью ресторана, а я укорила Ковалева:

— Сунулся с бутербродом, только аппетит испортил.

— Мой аппетит ничто не портит, а на тебе будем экономить.В ресторан идти опасно, — серьезно продолжил он. — Ты тамкогда-нибудь была?

— Нет.

— И я нет. Если там общий зал, нас сразу засекут.

— Может, Гризли спросить? Вдруг он здесь бывал? Ладно,не злись. В японских ресторанах столы обычно отделены перегородками, людистремятся к уединению. Может, все-таки рискнем?

Он пожал плечами и первым вышел из машины.

Швейцар на входе встретил нас улыбкой. Потасканные джинсы икуртка времен покорения Крыма на Ковалеве, конечно, уважения не вызывали, с другойстороны, дядя, безусловно, видел, что вышли мы из «Ауди». К тому же девушка якрасивая, и с прикидом у меня полный порядок. Если такие девушки и ходят поресторанам со всяким сбродом, значит, у них в том есть резон. В общем,встретили нас как родных.

Беспокойство Ковалева оказалось напрасным. Зал был разделенперегородками из бумаги в рост человека. Хотя пользы от них столько же, сколькои вреда: нас не заметят, но и мы пока…

— Желаете сесть у окна? — спросилметрдотель. — Прекрасный вид на японский сад.

— С удовольствием, — ответила я, подумав, что менябольше бы устроил вид Вадима Аркадьевича.