Конечно, зря спросила. Потому что он посмотрел так, будто она дикую глупость сморозила. И проговорил очень твердо:

– Нет, Таечка, все. Нет больше пятнадцатого февраля. Хотя такой день по календарю есть, конечно… Просто день, слышишь? И не будем больше об этом говорить. Никогда. И вспоминать больше не будем. Пятнадцатое февраля отменяется навсегда…

* * *

Но день все же наступил. Хоть и обычный, календарный. В этот год он выпал на понедельник, и Тая подумала – хорошо… Путь будет понедельник. Влад целый день на работе будет занят и даже не вспомнит об этом дне… Может быть, не вспомнит. Хотя это вряд ли…

Утром он, как обычно, ушел из дома, стараясь не разбудить их с Настенькой. Но она не спала, слушала, как он тихо передвигается по квартире. Почему-то чувствовала в душе тревогу. Хотя и понятно – почему…

Утро прошло в обычных заботах. Проснулась Настенька, припала жадно к ее груди, но особо не разгулялась, снова заснула. Только занялась домашними делами, как услышала, что в прихожей хлопнула дверь. Выглянула туда, спросила испуганно:

– Ты чего вернулся, Влад? Забыл что-нибудь?

– Нет, не забыл… Что-то плохо мне, Таечка. Сам не понимаю, что такое со мной… Заболел, наверное.

Влад медленно снял пальто, прошел в спальню, лег ничком на кровать. Тая села рядом, спросила тихо:

– Что у тебя болит, скажи?

– Да говорю ж, не знаю… Просто мне плохо, и все. То жар, то жуткий холод внутри гуляет… И сердце сжимается так, будто вот-вот остановится.

– Давай, я неотложку вызову? Вдруг это сердечный приступ?

– Нет, не надо… Сердце ведь не болит, оно… Будто с ума сходит. Будто чувствует что-то… Ты иди, Таечка, занимайся своими делами. Я хочу один побыть. Извини.

Она молча встала, вышла из спальни. Почувствовала вдруг, что тревога Влада передалась и ей – ужасно неуютно на душе стало. И сердце будто дрожит. И дышать трудно. И такое чувство… Будто и впрямь случиться что-то должно. Ужасное что-то. Которое нельзя предотвратить…

Да и все пошло из рук вон плохо. Как по заказу. Настенька проснулась и вдруг раскапризничалась ни с того ни с сего. Створка окна сама по себе открылась, и в комнату влетел холодный и влажный февральский ветер, всплеснул тонкой тюлевой тканью. Бросилась закрывать окно и вдруг услышала звон за спиной… Обернулась и увидела – ваза разбилась. Как так-то? Ветром ее, что ли, снесло?

Подхватила хнычущую Настеньку на руки, снова подошла к окну, приговаривая ей тихо на ухо:

– Не надо плакать, что ты… Вон, смотри, собачка по улице бежит… А вон птичка на ветку села, сейчас еще к ней птички прилетят…

Обычно созерцание «собачек» и «птичек» Настеньку успокаивало. Вот и сейчас глазки-бусинки стали глядеть в окно сосредоточенно, личико расправилось, щечки от слез высохли.

Продолжая лепетать про собачек и птичек, Тая прислушалась… В спальне было тихо. Может, Влад уснул? Хорошо бы уснул, да…

Только подумала об этом, как снова вдруг ощутила за спиной холодный ветер. Даже обернулась испуганно – что это? Ведь окно закрыто уже…

Потом поняла – это не тот ветер. Не с улицы. Это ветер тревоги, который сейчас хозяйничает во всем доме. И вдруг странная мысль взорвалась в голове – это же Марго… Это она сейчас здесь, рядом с Владом. Она ждет, что он ей позвонит и позовет отмечать этот день, как обычно… Как это было всегда.

А он не звонит. Не звонит!

Тае даже показалось, что она будто увидела, как Марго ждет звонка. Как мечется по квартире с телефоном в руке. Или сидит в кресле, уставившись в одну точку. И глаза у нее такие… Черные почти от нахлынувшего безумия.

Да, безумия. Филипп ведь ей говорил, что Марго становится безумной, когда… Когда что-то отдаляет ее от Влада. Что она демоном становится…

Боже мой, а дети? Тимоша с Катенькой? Что с ними сейчас, если мать в таком состоянии? Ведь им страшно, наверное…

Надо Виктории Сергеевне позвонить, вот что! Тем более она ей давно не звонила. Просто позвонить, просто поговорить на отвлеченные темы… Может, хоть что-то удастся узнать.

Положила Настеньку в кроватку, проговорила ласково:

– Полежи пять минут, ладно? Мама сейчас сходит на кухню, сделает важное дело и снова придет… Будешь умницей, ладно? Маме очень нужно…

Настенька глядела так, будто понимала, о чем она ей говорит. А потом улыбнулась вдруг – иди, мол, если надо…

Войдя с телефоном на кухню, она плотно закрыла за собой дверь. Не хотелось, чтобы Влад ее разговор услышал. Вдруг он не спит…

Виктория Сергеевна ответила сразу, голос у нее был усталый и озабоченный.

– Здравствуй, Таечка, здравствуй… Говори быстро, чего хотела-то. Дети у меня сегодня, я им обед готовлю. Еле-еле на ногах стою, а надо…

– Значит, Тима и Катенька у вас, Виктория Сергеевна?

– Ну да, я ж говорю… Риточка пришла утром, привела их. Даже не спросила, как я себя чувствую… Ну да ладно, мне не привыкать, что ж. Лишь бы Риточка довольна была. Как она там, кстати? Все с ней в порядке?

– С кем, Виктория Сергеева?

– Ну так с Риточкой же… Я так поняла, что она к вам собиралась приехать! Я еще спросила – поедешь, мол, сегодня к Владику, как обычно? Сегодня ж тот самый день, пятнадцатое февраля!

– И… Что она вам ответила, Виктория Сергеевна?

– Да как-то в сердцах ответила – отстань, мол. Потом добавила тихо так – не позвонил мне еще Влад… Позже позвонит, наверное… Вот я и подумала, что она у вас уже. Стало быть, нет… А ты не знаешь, Владик ей позвонил, позвал к себе в гости?

– Не знаю, Виктория Сергеевна… – невольно солгала Тая, уже жалея, что своим звонком растревожила женщину.

– Ладно, я сейчас Риточке сама позвоню. Узнаю, что да как. Хоть она и рассердится на меня, что любопытствую, но все-таки позвоню… Что-то у меня на сердце неспокойно уж очень. А может, мне сразу Владику позвонить, а? Как думаешь?

– Нет, не надо ему звонить. У него… У него сегодня совещание какое-то важное… – снова соврала Тая и поежилась слегка от недовольства собой.

– А, ну да, ну да. Сегодня же понедельник, а он человек занятой… – покладисто согласилась с ней Виктория Сергеевна.

– Ладно, не буду вас отвлекать…

– Да, Таечка, да! У меня тут котлеты подгорают… Еще и Риточке надо обязательно позвонить… До свидания, Таечка!

– Всего вам доброго, Виктория Сергеевна…

После звонка она как-то успокоилась – все же дети не рядом с Марго сейчас. Заглянула в спальню… Влад спал, хотя лицо его оставалось тревожным и бледным.

Ближе к вечеру он вышел к ней на кухню, сел молча за стол.

– Ну как ты? – тихо спросила она. – Есть будешь? Ты ж с утра ничего не ел…