На пороге стоял высокий молодой человек в ладно сидящеймилицейской форме с капитанскими погонами на плечах.

– Виктор Петрович Шувалов? – строго спросил он,глядя в блокнот.

Шувалову стало страшно, но лишь на мгновение. «Этого неможет быть», – мысленно сказал он себе, и это его успокоило.

– Я самый. Чему обязан?

– Моя фамилия Доценко, я ваш новый участковый, –лучезарно улыбнулся гость. – Вы позволите? Я вас надолго не задержу.

Шувалов посторонился, пропуская его в квартиру:

– Прошу.

Капитан долго и тщательно вытирал ноги о коврик в прихожей,из чего Виктор Петрович сделал вывод, что участковый не собираетсяограничиваться короткой беседой возле входной двери. Так и оказалось.Убедившись, что мокрые ботинки больше не оставляют грязных следов, Доценкопрошел в комнату.

– Хожу вот, с населением знакомлюсь, – пояснил он,устраиваясь за столом и раскрывая блокнот. – Заодно и поручение выполняю.Вы, Виктор Петрович, один живете?

– Один, – подтвердил Шувалов, решив бытьнемногословным.

– На соседей не жалуетесь? Крики там, скандалы, драки ивсе такое?

– Нет, ничего такого не было. У меня хорошие соседи.

– Может быть, к ним гости подозрительные ходят?

– Не замечал.

– Ну ладно, значит, все в порядке. Теперь вот какоедело… – Участковый замялся. – Тут неподалеку вчера разбойноенападение случилось, на соседней улице. Свидетели видели, что преступникипобежали через ваш двор. Есть основания полагать, что где-то в вашем дворе онивыбросили оружие. Когда их задержали, пистолета при них не оказалось, а всесвидетели нападения утверждают, что он был. Знаете, как часто бывает…

Капитан смущенно откашлялся и полистал блокнот.

– Находит человек оружие и уносит к себе домой. Егопонять можно, он же не знает, что это пистолет с разбойного нападения, думает,что просто кто-то обронил, потерял. Ну и забирает себе. Особенно пацаны этимделом грешат. Вы часом не слыхали, что кто-то из соседских мальчишек оружиенашел?

Шувалов отрицательно покачал головой:

– Не слышал.

– Может, соседи ваши что-то говорили об этом?

– Повторяю: не слышал.

– А вы сами? Ну… это… не находили?

Виктор Петрович ясно видел, как неловко себя чувствуеткапитан, и это его откровенно развеселило. Он даже расщедрился на болеепространную тираду:

– Нет, молодой человек, я никакого пистолета ненаходил.

И скажу вам больше: если бы я его нашел, у меня хватило быздравого ума не уносить его домой, а отдать в милицию. Я удовлетворил вашелюбопытство?

Прошу извинить, у меня еще много дел. Если мы закончили…

Капитан вскочил и принялся неуклюже запихивать блокнот впапку.

– Да-да, извините. Уже ухожу. А к вам, Виктор Петрович,просьба будет.

Если вдруг о чем-то подобном услышите, не сочтите за труддать знать.

– Не сочту, – кивнул Шувалов.

Гость быстро обвел глазами комнату, и это не понравилосьШувалову. Глаза у парня были холодные и цепкие, совсем не сочетавшиеся с егонеуклюжестью и простоватостью. Ему захотелось, чтобы участковый поскорее ушел,но тот, как назло, застрял, уткнувшись глазами в висящие на стене портретыкисти самого Шувалова.

– Красивые картины, – заявил Доценко.

Шувалова эти слова покоробили. Разве о картинах говорят«красивые»?

Красивые! Что он понимает, этот сапог! Картина не должнабыть красивой, она должна быть правдивой и задевать чувства. Разве «Толедоночью» Эль Греко – это красиво? А завораживает так, что оторваться невозможно.

– Кто это на них нарисован? – полюбопытствовалкапитан. – Вот мальчик этот – это кто?

– Это мой сын, – сдержанно ответил Шувалов.

– А он что, с вами не живет?

– Нет.

Говорить о сыне было больно, и Шувалов мечтал только о том,чтобы побыстрее захлопнуть дверь за назойливым визитером. Но Доценко егонастроя, по-видимому, не ощутил, потому что теперь разглядывал портрет дочери.

– А это кто?

– Это моя дочь.

– Тоже с вами не живет?

– Она уже взрослая, – неопределенно сказал ВикторПетрович. – Товарищ капитан, я очень тороплюсь, поэтому если у вас большенет вопросов…

– Извините, извините, – заторопился участковый.

Закрывая за ним дверь, Шувалов увидел, как капитан, сновадостав блокнот, устремился к двери соседей по площадке и нажал кнопку звонка.Виктор Петрович щелкнул замком и побрел к стремянке, пытаясь отделаться отнеприятного осадка, оставшегося после прихода участкового; Он уже потерялинтерес к той книге, которую листал, когда его прервал приход капитана.

Поставив ее на место, Шувалов опять взялся за тряпку, номыслями снова и снова возвращался к симпатичному молодому милиционеру. Почемуему так неприятно? Откуда это тревожное чувство? Наверное, от того, чтоучастковый невольно затронул болезненную рану. Спросил о сыне…

О сыне? Он пришел с блокнотом, в котором выписаны адреса иимена людей, проживающих на его участке. Откуда он их взял? Ясно откуда, либополучил от предыдущего участкового, либо взял в паспортном столе. Но ведь вовсех документах указано, что Шувалов Евгений Викторович, 1978 года рождения,выписан с места жительства в связи со смертью.

Виктор Петрович медленно спустился по ступенькам, ощущаяпредательское дрожание в ногах. Присел на диван и постарался сосредоточиться.«Это не участковый. Он пришел за другим… Но как? Как это могло случиться? Нет,этого не должно было случиться, потому что этого не может быть».

Внезапно слабость прошла, в голове прояснилось, Шуваловуспокоился.

Конечно, этого не может быть. Но может быть и другое. В егоквартире картины. Конечно, не Рембрандт и не Ван Гог, на аукционах Кристи иСотби их не продашь, но в любом случае это произведения признанных современныхрусских живописцев, не только самого Шувалова, но и других, куда болееизвестных и маститых, которые дарили ему свои полотна в знак дружбы и уважения.Кто-то навел на его квартиру, а под видом участкового приходил один изпреступников. Ничего, сейчас мы это выясним.

Виктор Петрович потянулся к телефонной трубке и набрал 02.

– Милиция, говорите, – раздался лишенный эмоцийженский голос.

– Будьте добры, со справочной соедините меня, –попросил Шувалов.

– Минуту.

Через некоторое время прозвучал другой голос, такой же механический: