– Ты собираешься позволить мне смотреть, как ты делаешь свое друидское дерьмо?

– Да. Но тебе следует помнить, что ты должна говорить о таких вещах с почтением и трепетом.

Она и бровью не повела.

– Ты собираешься дать мне доступ к священным тайнам друидов?

– Так гораздо лучше.

Я активировал очки фейри, нашел нити восприятия Грануаль и соединил его со своим. Она ахнула, когда узел был завязан, точка обзора переместилась в сторону и оказалась за пределами ее головы.

– Ну ничего себе! – Она взмахнула руками, чтобы восстановить равновесие. – Мой первый опыт пребывания вне собственного тела.

– Не двигайся, иначе упадешь. Закрой глаза.

– Ладно, ладно. Так лучше, а где магия? Ты сказал, что будет магия.

– Терпение. Я еще не начал. Посмотри сюда. – Я поднял правую руку так, чтобы видеть тыльную сторону ладони, и стал рассматривать энергию, белый свет которой пробивался сквозь петлю моей татуировки. В видимом спектре мои татуировки не работали, но сила земли сияла из-под них, как подсвеченная сзади неоновая реклама, когда я смотрел на истинную природу вещей. Казалось, на моем правом боку появились полосы для гонок цвета индиго с пульсирующим белым ореолом.

– Круто! Ты светишься как Вегас! Но почему сияние вырывается из-под татуировок? Неважно, скажи мне, что означают нити и узлы – подожди. Нет. Что за дьявольщина, откуда взялись узлы, выходящие из моей головы? Они такие запутанные.

– Ты видишь связь между твоим зрением и моим.

– Не может быть! Ты способен видеть заклинания? И они просто висят в воздухе, как кельтские произведения искусства?

Я тихо рассмеялся.

– Бо́льшая часть кельтских произведений искусства и есть заклинания, во всяком случае, так было раньше. Друиды имели возможность наблюдать за связями между всеми вещами и изменять их по собственному желанию. Связей так много, что выбор нужных образов и фокусировка на них становятся одним из самых ценных умений.

– Правда? Но я фокусируюсь без всяких усилий.

– Только потому, что ты пользуешься моими глазами, – напомнил я Грануаль.

– О, да. Клоунский колпак для меня. Значит, так выглядят все заклинания?

– Нет, только те, что создают друиды. Некоторые заклинания я с трудом различаю или даже идентифицирую, но всегда можно сказать: что-то не так, когда части людей отсечены от мира и когда связи подавляются или как-то изменяются. Я покажу тебе, как выглядят чужие заклинания, когда представится подходящий момент.

– Круто. Дьявольски круто.

– Почтение и трепет? – мягко напомнил я.

– Я хотела сказать, что эти благословенные тайны наполняют мою душу светом.

– Ха! Превосходно. Ладно, теперь я должен сосредоточиться, так что держи свои восклицания при себе, пока я это делаю, – сказал я, вновь обратив внимание на амулет. – И не шевелись.

– Хорошо.

Я дал Грануаль такую же защиту, как Оберону. И хотя она помалкивала, наблюдая за тускло-зеленой паутиной амулета, окружавшей ее тело, она ахнула, когда заклинание было завершено и наполнилось энергией, потому что нити на короткое время ярко замерцали белым, а потом снова потускнели и стали зелеными.

– Хорошо, готово. Но ты защищена только от удаленных магических атак. Если кто-то завладеет твоими волосами или кровью, амулет тебе не поможет, потому что они смогут сотворить заклинание, которое атакует тебя изнутри, из-под охранной оболочки.

– Ты имеешь в виду то, что способна делать Лакша.

– Совершенно верно. И еще ковен, живущий этажом выше над тобой. А теперь смотри, что произойдет, когда ты снимешь амулет с шеи – ты сможешь это сделать, пользуясь моим зрением?

– Думаю, да. Подожди.

Она протянула руку к затылку, открыла замок цепочки, сняла амулет правой рукой и опустила ее вниз. Паутина моего заклинания начала сползать, складываясь подобно рулетке в амулет, зажатый в ее руке.

– Вот видишь? – сказал я. – Если ты его снимаешь, он становится бесполезным.

– Значит, я должна носить его все время?

– Такой вариант будет самым надежным, но ты можешь снимать амулет, когда находишься в помещении, окруженном охранными заклинаниями. Например, в своей квартире, потому что я ее защитил.

– Значит, если я посмотрю на свою дверь через твое зрение, то увижу поставленную тобой защиту?

– Точно. И, если захочешь, сможешь увидеть защиту моего дома. Я могу вывести тебя наружу, чтобы ты проверила.

– Обалдеть… я хотела сказать, ты оказываешь мне честь, сенсей.

Я рассмеялся.

– Но сначала надень амулет и посмотри, как у тебя появляется защита.

Так она и сделала, и это была счастливая случайность. Положив руки мне на плечи, Грануаль последовала за мной к краю лужайки, на ходу комментируя сеть заклинаний, идущую вдоль крыльца, травы и мескитового дерева, которое так помогло мне сражаться с огромным демоном-жуком. А потом, когда мы собрались повернуться, чтобы насладиться видом заклинаний, защищающих дом, я услышал у себя за спиной резкий звук удара, словно кто-то хлопнул ладонью по сиденью дивана. Грануаль захрипела, и я почувствовал, как ее пальцы отчаянно вцепились в мои плечи, чтобы через мгновение их отпустить.

Я быстро обернулся и увидел, как она падает на лужайку. Прежде чем я успел понять, что произошло, или спросить у Грануаль, все ли с ней в порядке, мой амулет ударил меня в грудь, отбросив назад, так что я оказался на улице. Я вдруг сообразил, что со мной уже происходило нечто подобное, во время Второй мировой войны на юго-западе Франции. И между одним неловким шагом назад и другим у меня возник один из невероятных моментов гештальта, когда синапсы нескольких воспоминаний и ключей, бесполезно лежавшие в моем подсознании, соединились и выдали одно слово в лобную долю, слово, полное гнева, отвращения и горького яда мести, в которой мне было отказано: они.

Мерцающая тень движения в моем периферийном зрении заставила меня повернуть голову направо, и я успел увидеть стройную женщину, окруженную дьявольским сиянием заклинаний, которая сворачивала за угол и бежала в сторону парка Митчелл. Если бы не мои очки фейри, я бы ее вообще не заметил; в обычном спектре она почти наверняка оставалась невидимой и определенно была одной из них – и теперь я знал имя для старого врага, с которым так стремился встретиться после начала сороковых годов XX века. Больше у меня не осталось ни малейших сомнений, что ведьмы, которые во время Второй мировой войны напали на меня и тех, кого я защищал, атаковали меня и сейчас, и они называли себя die Töchter des dritten Hauses.

Я понимал, что нельзя терять ни мгновения, разорвал связь с Грануаль и вернул ей собственное зрение.