От такой трескотни у Амелии поначалу кружилась голова и проявлялись признаки морской болезни, но Джейн была девушкой неглупой и хорошо обученной. Она словно чувствовала состояние пациентки и делала перерывы, чтобы та отдохнула от общения.

Первая прогулка в парке оказалась для Амелии очень волнительной. Девушка чувствовала себя словно заново рождённой. Всё ей виделось чересчур ярким и резким, солнце, выглядывающее из-за облаков, немилосердно слепило глаза, воздух приносил насыщенные дурманящие ароматы трав и цветов, ветер обжигал кожу прохладой.

Амелия покачнулась, спускаясь с широких ступеней больничного корпуса, но Джейн была начеку. Она помогла своей подопечной спуститься и усадила её в привезённое кресло-каталку.

– Доктор Конорс велел возить вас в кресле, сказал, что вы пока не можете долго передвигаться самостоятельно. Вам не холодно, миссис Глор? Пока можно не более получаса. Давайте закреплю зонтик, чтобы солнце не слепило в глаза. Не представляю, как вы всё это пережили. Ой, извините, я не должна была говорить об этом.

– Ничего, Джейн, – слабо улыбнулась Амелия. – Подробности моей жизни трепали на страницах бульварных газет, так что…

– Мама говорит, что мне нужно наполовину зашить рот, чтобы я не болтала лишнего, – сиделка расстроилась не на шутку, глаза стали наливаться слезами, но вдруг она увидела кого-то, забыла о своей печали и принялась махать рукой. – Смотрите, это Тильда гуляет с миссис Розалией Холл! Вы не против, если мы присоединимся к ним? Увидите – она настоящий ангел…

Амелия не стала возражать, боясь, что сиделка снова впадёт в уныние. Надо признаться, что миссис Глор и самой уже стало любопытно, что там за ангел такой. Доктор Конорс не ошибся – Джейн могла кого угодно заразить своим жизнелюбием, энергией и непосредственностью. Любое незначительное событие она умела преподнести, как невероятное происшествие.

Сиделка развернула кресло и повезла его по дорожке. С одной стороны от дорожки тянулись идеально подстриженные кусты с какими-то мелкими цветочками, а с другой стороны открывался вид на больничный корпус, и Амелия заметила, что из окна первого этажа за ними наблюдает доктор Конорс. Ещё девушка обратила внимание на четверых молодых крепких мужчин в больничных халатах, прохаживающихся возле здания по посыпанным мелкой галькой дорожкам парка – похоже, что это санитары, присматривающие за порядком на территории.

Джейн провезла кресло-каталку с Амелией до следующего поворота дорожки, где за кустами открывался замечательный вид. Похоже, что садовники трудились на территории не покладая рук и разбирались во всех тонкостях своего ремесла. Амелия заметила смешение стилей Тюдоровских садов и садов Стюартов. Кусты, дорожки и цветники имели чёткие геометрические линии и пропорции, что создавало впечатление законченности и изысканности. Девушка оценила и живые цветочные изгороди, видневшимися вдали, и высокие арки с вьющимися растениями, и узорные клумбы, и огороженные, фигурно подстриженными кустарниками, небольшими лужайками.

Джейн свернула на боковую дорожку, и они оказались на одной из таких лужаек, посреди которой красовалась большая клумба с гортензиями. Возле клумбы стояло такое же кресло на колёсах, в котором сидела немолодая женщина, облачённая в широкое синее платье, обшитое огромным количеством кружев. Они в несколько слоёв обрамляли подол, рукава и ворот, а также чепец, делая его похожим на шляпку с белоснежными волнистыми полями. Незнакомка не отрываясь смотрела на клумбу с цветами, и даже не обратила внимание на прибывших, а вот молодая розовощёкая полненькая блондинка в коричневом строгом платье и фартуке, стоявшая возле кресла, радостно заулыбалась и помахала рукой.

– Это миссис Розалия Холл и её сиделка Тильда, – представила женщин Джейн.

Светловолосая девушка присела в реверансе, а пожилая леди продолжала всё также безучастно разглядывать гортензии.

– Миссис Холл, очень рада вас видеть, – произнесла Тильда неожиданно глубоким красивым контральто, но, увидев недоумение в глазах Амелии, пояснила. – Она всё слышит и понимает, но почти не разговаривает. Муж миссис Розалии был владельцем нескольких фабрик. Они очень любили друг друга, но два года назад он скончался. Миссис Холл тоже едва не умерла от тоски. Её долго лечили и спасли, только душа осталась где-то между миром живых и мёртвых. Мне кажется, миссис Розалия блуждает сознанием там, ищет своего мужа. Она вполне дееспособна, может ходить, иногда даже говорить что-то, но мысли её находятся далеко. Вас она заметила и очень рада. Я видела, как шевельнулась её рука, когда вы появились тут.

Амелия не нашлась, что сказать. Женщина в каталке не казалась слишком старой, похоже ей не было ещё и шестидесяти лет. Лицо правильной формы и пропорций. Время уже оставило свои отпечатки в виде морщин и пигментных пятен, но Розалии пока ещё удавалось сохранить остатки былой красоты и привлекательности. Особенно интересными и необычными казались её янтарного цвета глаза миндалевидной формы.

– Дети отправили её сюда и навещают каждые выходные. Они всё ещё надеются, что мать придёт в себя, – Тильда печально вздохнула и принялась поправлять кружевной воротник своей подопечной. – Я уже второй год нахожусь при миссис Холл и научилась понимать её. Она очень любит кружева и ещё, когда ей читают вслух книги.

– Вы очень внимательная сиделка, – похвалила девушку Амелия. – Миссис Холл очень повезло с вами.

– Спасибо, – румяные щёчки Тильды покраснели ещё больше. – Я очень стараюсь. Да и как можно не любить её – миссис Розалия настоящий ангел. Миссис Глор, не могли бы вы немного побыть здесь? Она очень любит, когда кто-то находится рядом и любуется вместе с ней гортензиями. Вы не думайте, что она не обращает внимание. Розалия чувствует вас, может даже очнётся и заговорит.

Никогда ещё к Амелии не обращались с такой странной просьбой. Конечно, она согласилась. Джейн подвезла кресло поближе к пожилой леди. Та даже не моргнула, только пальцы её правой руки едва дрогнули, словно от дуновения холодного ветра.

– Она благодарит вас, миссис Глор, – тихо проговорила Тильда и замолчала, глядя на клумбу с цветами.

Как ни странно, но болтушка Джейн тоже плотно сжала губы и замерла, направив взор на гортензии. Амелия пожала плечами. Что ж, раз этой несчастной пожилой леди станет лучше от того, что кто-то с ней созерцает клумбу, то почему бы не подыграть. Амелия тоже принялась пялиться на цветы, и даже не заметила, как увлеклась этим занятием.

Соцветия, представшие перед ней, были красивыми и пышными, радуя взгляд богатством оттенков. Садовник очень постарался, чтобы растения на клумбе своей цветовой гаммой составили некий рисунок. По краям цветы были белыми, потом переходили в голубой оттенок, а в центре они оказались совсем тёмными – фиолетового окраса. Это тёмное пятно казалось похожим на звезду с неровными лучами. Нет, не на звезду, скорее на кляксу. Тёмную кляксу – погибель, которая пыталась захватить и растворить в себе душу Амелии. Девушка почувствовала, как её словно затягивает в сердцевину клумбы. Невозможно было оторвать взгляд, освободиться от этого наваждения. Мелкие цветочки закружились, образуя воронку с темнеющим провалом в центре. Девушка стала проваливаться в него. Всё быстрее и быстрее…