что думали! Я не дам вам отсидеться! – он тряхнул головой. – Не рано ли? Это уже намек на приговор. Не так надо начинать! Речь о другом! Страх потеряли! Воруют, ничего не боятся!

Президент снова сел к столу, на минуту прикрыл глаза и задремал. Вдруг ему представилась огромная пирамида из чиновников, которая своей нижней частью устойчиво стоит на Земле. Бюрократы держат в руках шапки, куда просители опускают мешочки со взятками.

– Выведение здания из категории культурного наследия! – мешочек опускается в шапку, взамен выдается бумага с печатью.

– Разрешение на снос исторического здания, – еще один мешочек опускается в шапку взамен на пачку сомнительных документов.

– Разрешение на строительство многоквартирного дома, – снова мешочек исчезает в бездонной шапке, и готова очередная бумага с печатью.

– План организации земельного участка; план подъездных дорог; утверждение проекта и архитектурного решения; сведения об инженерных системах; сведения об организации строительства; разрешение на подключение к городским коммуникациям; план благоустройства застроенной территории; разрешения, согласования, сметы; бюджеты; Выше, выше, выше! Мешочки становятся больше, просители солиднее, чиновники капризнее! Мздоимцы внимательнее рассматривают содержимое мешков и тычут в нос ходатаев мелкими купюрами! И вот уже на самой верхушке пирамиды мешки так тяжелы, что их несут не один, а несколько просителей.

Бумаги взлетают, кружатся, посетители стараются их поймать, а тут сверху поступает сигнал. И чиновники, отсыпав из своих мешочков, перекладывают деньги в банки с гербами и передают из рук в руки тем, кто выше. Чем выше, тем банки становятся тяжелее и гербы на них больше, пока на самый верх не доставляется самая большая банка. Сюда уже тянется несколько рук, которые забирают содержимое и перекладывают в банки с флагами разных стран.

– Совсем зарвались! – возмутился Виктор Александрович и очнулся от дремоты. – Страх потеряли!

Ему вспомнилось, как в детстве они с мальчишками разрушали пирамидки муравейников. Муравьи начинали быстро бегать, заделывать ходы, прокладывать новые, и через несколько часов муравейник опять стоял на том же месте!

Президент со вздохом подумал, что какой бы закон ни приняли, чтобы ни кинули в этот коррупционный муравейник, прорехи так же быстро заделают, найдут новых людей, проложат новые пути, и система опять заработает в полную силу!

«Если не разрушу, то хоть шороху наведу!» – принял решение Президент и сдвинул брови, готовясь к разговору.

* * *

Не один Сергей Романович ерзал на стуле, наткнувшись на очередной репортаж о голодовке пострадавших дольщиков. Сам Игорь Петрович, который в это время тоже ужинал, со злостью отбросил вилку.

– Что там за *** кашу заварил?

Игорь Петрович употребил не литературное слово.

– Без вони *** никак не могут обойтись!

– Успокойся, дорогой! – погладила его по руке жена.

– Успокоишься тут! *** И эти ***звоны, вторую неделю показывают. Телевизионщики совсем распустились! Надо прикрывать *** этот канал!

Его голос заглушил звук приземляющегося вертолета.

– Кого там еще принесло?

Не пришлось господину Приживалкину закончить ужин. Прилетел свой человек из Аппарата Президента.

– Плохо дело, Игорь Петрович. Слышали, какая шумиха поднялась вокруг дома на… Думали, пошумят и перестанут. Не успокоились. Х*** Великий влез. Разбирательством занялись. Президент взял это дело под особый контроль. Вас завтра вызывает на экстренное совещание.

– Завтра?! *** Ты меня в чем уверял? *** Говорил, что все повязаны? Что комар носа не подточит!? ***

Прилетевший побелел от возмущения.

– Разве я мог предвидеть, что телевидение влезет и *** вмешается!

Их голоса заглушал гул двигателя вертолета.

– Мог! *** Обязан был, раз втягивал меня в это дело! Выруби ты этот мотор! – заорал Приживалкин на пилота.

– Я, Игорь Петрович, залетел только на минутку, предупредить. Связи не доверяю в таком деле. Везде уши.

– Не уши везде, ***, а шкуры! Ты вот *** тоже за свою трясешься! Ты меня уверял, что все налажено, осечки не будет! Замнем, если что! Везде свои люди! А сейчас хвост поджал? Залетел он. Как баба ***. – Игорь Петрович сплюнул, на свой же, любовно ухоженный газон. – Ко мне-то залетел, а вот со всех постов вылетишь! Это я тебе гарантирую, если мое имя хоть где-нибудь вылезет. Собой *** дело закрывай.

– Как это собой, Игорь Петрович? Мне тоже мое место не даром досталось! Вы не горячитесь так! Может, еще и обойдется. Есть у меня человечек, его и посадить не жалко!

– Тут простым строителем не отделаешься! Уровень какой затронут. Этого с лошадиной фамилией, как его?

– Уперкопыто. Им, думаете, заткнуть?

– Ты в своем уме? Он же и меня, и тебя тут же сдаст! Постороннего надо, а еще лучше на Питер стрелки переведи. Там-то покойничек точно зубами вцепится. Есть у тебя что- нибудь на питерских?

– Коль по грибы пойти, то много чего насобирать можно.

– Какие грибы, ты что, ошалел, что ли, от страха?!

– Это я так, иносказательно…

– Вот и собери. Чтоб сегодня же у меня все было! И не затягивай. Чтобы я к завтрашнему утру подготовиться успел. А полеты ко мне *** прекрати. Связи он не доверяет! А вертолет у тебя невидимый. Завтра весь аппарат трезвонить будет, что ко мне прилетали. И так шумиха поднялась, еще ты тут пылишь своим вертолетом.

Игорь Петрович вспомнил про объекты, относящиеся к оборонному ведомству, и заскрипел зубами.

– Как бы еще чего не нарыли!

– Сдаст, сволочь, мною прикроется! – в памяти всплыло мордатое лицо главного военного. – Никому нельзя верить!

А главный военный, Сермяжный Анатолий Юрьевич, в это время набирал километры в своем бассейне. Он взял себе за правило плавать, чтобы ни случилось. Если рядом не было воды, то руки сами просились грести и загребать. Ему – человеку не военному, но волею случая принявшему на себя такую ответственность, приходилось держать себя в форме. Это было необходимо – назло всем, кто не принял его в новой должности. Их раздражало, что он, вопреки известной поговорке, лез в военные дела со своим уставом. На любое дело смотрел со штатской точки зрения. Затеял реформы: военно-административную, военного образования, резерва, сокращение центрального управления, но главное – сокращение численности Вооруженных сил Российской Федерации!

Сермяжному подходило, что у военных приказы руководства не принято обсуждать, и тем более возражать! Стратегический талант у него и его амазонки Евы выявился, когда их усилиями лакомые куски земли были сначала выведены из статьи государственной собственности и переданы по военному ведомству, потом за счет Минобороны построены там престижные объекты, которые затем были проданы по заниженной цене и приобретены на счет их же с Евой компаний. Таким образом, они становились собственниками и объектов недвижимости, и акций предприятий по ценам ничтожно малым.

Анатолий Юрьевич