– Не-а.

Наградой Ханны за озвученную цену стала отвисшая челюсть Джейсона.

– Шутишь? Быть того не может!

– Может. И здесь еще лист ожидания.

– Мать твою… – Он нахмурился. – На кой он тогда эту игру затеял?

Треснуть бы его головой об раковину.

– Может, пытается тебя со скользкой дорожки увести? Он увидел в тебе что-то стоящее и дает тебе шанс.

Джейсон повторил озвученную сумму и повернулся к Флисс.

– Ты тоже столько отвалила?

Флисс кивнула.

Джейсон съехал по стенке на пол, обхватил руками колени и пошевелил бровями так, будто они беседовали друг с другом.

– Бред какой-то. Я… Господи, да я еще пешком под стол ходил, когда меня в окна закидывали, чтобы я двери открыл. В тюряге для малолеток был пару раз. Там и замки взламывать наловчился.

Флисс с сомнением посмотрела на него.

– А как насчет тех, у кого ты крал?

– Не скажу, чтобы я о них заморачивался. Мы в основном по конторам да по заводам шарились, не по домам. Не думаю, что тот парень в ресторане особо что-то почувствовал. У него полный погреб вина и еще чего-то там. – Он поморщился. – Ну, взял пару ящиков, ну, загнал их в паб. Он даже не очень ругался. Только вид был унылый, как у моей мамани, когда я плохую оценку приносил.

– Повезло тебе, что он не донес в полицию, – сказала Ханна.

– Это точно. Иначе чалился бы я сейчас. – Он посмотрел на них обеих и провел рукой по губам. – Говнюк я, да?

– Да, – начистоту сказала Флисс. – Курс офигенный, и тебе до чертиков повезло, что ты сюда попал. Вообще… наподдать бы тебе. Твой босс – чувак что надо, а ты нос воротишь. Знаешь, что некоторые ученики Адрианны стали владельцами лучших ресторанов в мире? Посмотри на Конора – сколько он на телевидении выступал. Его сестра в Штатах дикие деньги зашибает. – Ее губы скривились. – И ты должен это пройти. Такой шанс просто с неба не сваливается. Знай я раньше про твоего босса, я бы и не так еще высказалась.

– А тебе-то что высказываться? С серебряной ложкой во рту родилась. За тебя папаша платит.

– Платит, а сколько я его уламывала? Я хотела быть лучшей! Доказать и ему, и братьям, что на что-то гожусь! Вот почему я здесь, и вот почему меня бесит, что ты такой шанс получил – и спокойно его профукиваешь. Потому что ты действительно крутой. По-настоящему. Выбесил прямо.

– Повезло, что тут Адрианны нет. Наполнилась бы до краев ее баночка, – заметила Ханна.

– Эта ее баночка… Вообще не понимаю прикола.

– Это часть ее философии: нельзя браниться на кухне. Она старается выжать максимум из процесса готовки. И речь о качестве пищи, а не о понтах, – втолковала Флисс.

– А ты откуда знаешь? – спросила Ханна.

– Ее спросила. Мы разговорились, когда я в теплице работала.

– Ха. А мы с ней болтали, когда я с хрюшками возился. Они прикольные. Эти Кларенс с Пигвинклем вечно пытаются мои сапоги жевать. Засранцы такие. За ними присмотр нужен. Они иногда быкуют, но вообще нормальные.

Ханна с трудом сдерживала улыбку. Кажется, он обожал своих свинок.

– Хорошо, что я не настоящий злодей. А то знал бы, как от трупов избавиться. Свиньи что хочешь сожрут, и следа не останется.

– Приму к сведению, – сообщила Флисс. – Ну, мы как, все?

Джейсон протянул пятерню, Флисс приняла ее, и они обменялись рукопожатием.

– Лады, задавака. В четверг кидаем дротики.

– В четверг?

– Да, там будет свободно, вот и поглядим, сумеешь ли меня еще раз обставить. Уверен, тогда все случайно вышло.

– Нет! – вспылила Флисс и ткнула его кулаком в плечо.

– Ну да. Новичкам везет.

– Ну, поглядим, Джейсон. Я тебя раскатаю.

Ханна смотрела, как они препираются, выходя из раздевалки.

– О господи.

Вот почему она никогда не лезла в разводы. Такая драма не для нее.

Глава двадцать первая

К немалому облегчению Ханны, у всех были свои планы на выходные, и ее вскользь брошенные слова о встрече с университетскими друзьями пропустили мимо ушей. В субботу они с Конором могли улизнуть незаметно. Не то чтобы это было секретом, но пусть все останется между ними двумя. Тем более что это ненадолго.

Отель в Дублине был все таким же милым, как ей запомнилось. Симпатичный портье дружелюбно поприветствовал их, как давних знакомых, словно запомнил Ханну с прошлого раза, чего, конечно, быть не могло. Конор – дело другое.

– Мистер Бирн, рады видеть вас снова! Хотите виски, пока мы отнесем наверх ваши сумки?

Конор повернулся к Ханне.

– Хочешь стаканчик? – Он понизил голос: – Вернемся на место преступления.

Она легонько пнула его по ноге.

– Не думаю, что это хорошая идея. У тебя завтра встреча с юристом. Ясная голова не нужна?

– Это не раньше чем в час дня. Он у нас сам себе закон. Совершенно чокнутый. Ты многих юристов знаешь, которые назначают встречу на воскресенье? Я подумывал до этого неторопливо прогуляться и заглянуть в «Темпл Бар». Здесь много магазинов и всяких интересных местечек, а если захочешь, то можешь вместе со мной пойти к Патрику. А потом можем в Тринити библиотеку посмотреть.

– Ты же ее наверняка тысячу раз видел.

– Не с тобой.

– Говорят, надо поцеловать камень в замке Бларни, чтобы стать хорошим льстецом. Признавайся, пробовал?

– Обижаешь, Ханна! – подмигнул Конор.

– Нет, просто на место ставлю.

– И где мое место? – Конор наклонился к ее ушку. – Сверху или снизу?

– Конор! – прошипела она, мигом краснея.

Он только ухмыльнулся и повернулся к портье, который распечатывал документы.

– Мы сразу пойдем наверх.

– Очень хорошо, мистер Бирн. На этот раз у вас сьют Шеймаса Хини.

– Отлично, – объявил Конор, пока Ханна открывала рот, чтобы что-то сказать. Сьют. Вот не ожидала. В прошлый раз у него было такой же номер, как и у нее.

– Пойдешь со мной? – спросил Конор, пока они поднимались на четвертый этаж в черном и блестящем лифте, похожем на пианино.

– К твоему юристу? Я думала, это семейное дело.

– Просто Патрик чудит иногда. Ему на пенсию пора. Хотелось бы узнать еще одно мнение.

– Но меня это правда не касается, – упиралась Ханна.

– Не волнуйся, там всего лишь надо кое-что подписать. А Патрик иногда не очень толково объясняет, лучше бы кто-нибудь помог.

Ханна задумчиво закусила губу.

– Зачем вы к нему обращаетесь, если не уверены в его способностях?

– Привыкли, и потом, у него уже пенсия на носу. Мы с ним и его отцом шестьдесят лет работаем. Подождем, пока он