но, как вы помните, плодовые мушки являются достаточно хорошей моделью для людей в отношении воздействия спиртного на мышление и поведение. Исследования показали, что пьяные самцы дрозофилы занимаются сексуальным преследованием любых особей, оказывающихся рядом, в том числе других самцов дрозофилы (нетипичное поведение), демонстрируя одновременно повышенное сексуальное возбуждение и сниженную разборчивость{512}. Под влиянием одурманивающих веществ самки плодовой мушки также становятся менее привередливы и снижают требования к потенциальному партнеру{513}. Тот факт, что пьяные люди самим себе кажутся более привлекательными, – это явление можно назвать феноменом «пивной маски» – также имеет очевидную темную сторону. Исследования доказали, что пьяные гетеросексуальные мужчины чаще неверно интерпретируют поведение женщин, определяя его как сексуально завлекающее{514}. Существенный момент заключается в том, что в этой ошибке восприятия наблюдалась очевидная специфика: мужчины в одном исследовании продемонстрировали сниженную способность отличать обычное дружелюбие от сексуальной заинтересованности, но смогли правильно интерпретировать другие актуальные сигналы, например степень провокационности наряда женщины{515}.

Недавнее исследование также показало, что алкоголь подталкивает мужчин к сексуальной объективации женщин, побуждая их смотреть больше на тело женщины, чем на лицо, по сравнению с трезвой контрольной группой{516}. Авторы этого исследования, выбравшие в качестве эпиграфа строки из песни «Вини во всем алкоголь»[43], замечают: «Если наблюдатели занимают объективирующую позицию по отношению к женщинам, то начинают расчеловечивать женщин, что закладывает основу для множества потенциальных пагубных последствий, в том числе сексуального насилия и гендерной дискриминации на рабочем месте»{517}. По всей видимости, с этим обстоятельством связаны очень тревожные результаты других исследований, в ходе которых мужчинам показывали порнографические клипы на тему секса по согласию или изнасилования (все ролики были игровыми) и измеряли их физиологическое возбуждение. Трезвых испытуемых больше возбуждали сцены секса по взаимному согласию, а пьяных заводили видео обоих типов. Готовность мужчин совершать действия, представляющие собой изнасилование, как они сами их оценивали, также росла вместе с увеличением содержания алкоголя в крови. Таким образом, не приходится удивляться, что в преступлениях на половой почве очень часто оказывается замешан алкоголь. Исследования с участием осужденных за изнасилования свидетельствуют, что от 40 до 63 % этих преступлений, где бы они ни происходили, были совершены в состоянии опьянения{518}. Серьезное злоупотребление спиртным также играет главную и позорную роль в сексуальном насилии в студенческих кампусах, а в целом служит прогностическим фактором насилия в отношении партнера{519}.

Отсюда легко сделать вывод, что алкоголь, мужчины и женщины не должны пересекаться. С уверенностью можно сказать, что собрать большую группу молодых людей, у которых управляющие функции префронтальной коры и без того ослаблены, на домашней тусовке или на вечеринке студенческого братства с музыкой, танцами и огромным количеством крепкого спиртного, разливаемого в стаканчики из красного пластика, – верный способ накликать беду. Судя по анализу полицейских протоколов, до 72 % случаев сексуального насилия произошли в условиях, когда насильник, жертва или оба были пьяны, и алкоголь служит важным фактором сексуального посягательства в отношении знакомых{520}. Усиление сексуального влечения, опрокинутые барьеры, ослабление способности оценивать риск и тяжелая когнитивная близорукость – потенциально токсичный и опасный коктейль. Однако наш вывод из признания именно этой оборотной стороны Диониса неоднозначен. Описанные здесь негативные стороны спиртного – сродни демонической натуре мистера Хайда – сосуществуют с положительными, джекиловскими, функциями алкоголя, представленными в предыдущих главах, в частности как средства сплочения группы и создания доверия. Можно также утверждать, что связь между алкоголем и насилием в отношении женщин обусловлена патриархальными или мизогинными социальными нормами, а не этанолом как таковым. Алкоголь растормаживает, но сам по себе не порождает поведенческие тенденции, которые при этом проявляются. Как бы то ни было, в отношении алкоголя и секса нам не найти лучшего примера двуликой, как древнеримский Янус, природы спиртного, его статуса, в формулировке Хита, «эликсира, зелья или „орудия дьявола“».

Теперь обратимся к менее разрушительной, но все же вредоносной функции алкоголя как фактора социализации и посмотрим, как узы и связи могут вести к еще большему сплочению группировок и инсайдерских групп.

Посторонним и трезвенникам здесь не рады: Закрепление эксклюзивности мужских клубов

Ученые утверждают, что более или менее обязательные возлияния после трудового дня для японских наемных работников (почти исключительно мужчин) могли сыграть важную роль в размывании иерархической структуры, что позволило японским компаниям, которые иначе были бы обречены на старческий застой, совершать инновации в 1980-х и 1990-х гг. Один наблюдатель пишет об этом почти с художественной силой. Сцена, которая разыгрывается после работы, – полная противоположность холодного мира в офисе:

[Это] более интимный, сумеречный, блаженный мир полумрака, освещенного неоновыми огнями и искусственными улыбками более или менее привлекательных официанток, задача которых – мурлыкать приятные пустяки и следить, чтобы стаканы клиентов не пустели, нахваливая их исполнение популярных песен под караоке, хотя часто его следовало бы пропустить мимо ушей. Это мир весьма поэтически называют «торговлей водой» (мидзу сёбай), и говорят, что он создает неформальную теплоту, обеспечивающую успешность формальных деловых переговоров{521}.

К сожалению, эта радужная картинка оставляет за рамками оскорбительные замечания в адрес упомянутых «более или менее привлекательных официанток» и прикосновения, которые им приходится терпеть, а также тот факт, что вся эта система укрепляет угнетающие гендерные нормы, культуру сексуальных домогательств и чудовищно низкую долю женщин на рынке труда Японии.

Китайские деловые банкеты также могут быть для женщин тяжким испытанием. Писательница Ян Гэ проникновенно и с юмором поведала о своих злоключениях в проспиртованной профессиональной среде родного города Чэнду{522}. Полагая, что приглашена на рядовой ужин, она угодила на помпезный официальный банкет, где села на первое попавшееся место за столом, рядом с мужчиной-хозяином, и с ужасом поняла, что занимает место, традиционно отводящееся для «девушки». Под этим подразумевается «молодая женщина, посаженная развлекать важного мужчину средних лет, – объяснила она. – Занимающие эти места могут рассчитывать: на пассивное курение в абсурдно большом объеме, оценивающие взгляды со стороны мужчин и женщин, собравшихся за столом, бесконечные подливания байцзю [сорговой водки], а временами также похлопывание по плечу или поглаживание ладонью по спине». Ян описывает физиологические тяготы марафона возлияний, являющихся главным занятием на подобных застольях, и то, как это способствует укреплению традиционных гендерных ролей. Это оборачивается настоящей пыткой для молодых женщин, от которых ждут, что они станут флиртовать со своими старшими коллегами – мужчинами и занимать их. Ее вывод о сути китайского делового приема таков:

Главная цель банкета – напоить участников застолья. Лишь так можно сблизиться и подружиться, начать хватать друг друга за плечи и отпускать грязные шуточки. Если ситуация выходит из-под контроля, это может быть отвратительно: вспыхивают потасовки, к женщинам пристают из спортивного интереса. Однако если все идет как положено, ошибки прощаются; сотрапезники потеют, обжираются, надираются и поют вместе, и тогда – только тогда – дело будет сделано.

Это описание прекрасно передает как полезные функции алкоголя, описанные в главах 3 и 4, так и негативные стороны, которые волнуют нас сейчас. Серьезное ослабление префронтальной коры может как открыть путь к доверию, прощению и великодушию, так и распахнуть шлюзы враждебности и мизогинии.

Паб в Университете Британской Колумбии, где зародился наш большой исследовательский консорциум, представлял собой более гостеприимную среду, чем японский бар с «девочками» или типичный китайский банкет. Однако следует отметить, что на наших так называемых встречах в центре, проходивших в пятницу вечером, собирались почти исключительно мужчины. Мы имели возможность аккуратно разрегулировать контрольные функции нашей префронтальной коры и вместе генерировать креативные идеи после пары кружек пива, потому что наши жены согласились по пятницам забирать детей из детских садов и школ и не слишком раздражаться, если мы явимся к ужину с опозданием или в подпитии или если произойдет и то и другое. Коллеги-женщины приветствовались, мы искренне призывали их к участию, и иногда они к нам присоединялись,