это делается, лучшим из которых оказалась версия о проигранном споре.

Подплывая к первому мосту, Базаров почувствовал себя нехорошо. Он ощутил чудовищную боль в спине, такую, что его аж перегнуло пополам. Евгений понял, что сейчас он перевернётся из лодки прямо в воду. Недомогание не отпускало его.

То, что с Базаровым не всё в порядке, заметила Марго. Она лишь указала на Дока Василию и не успела ничего сказать, как солдат уже сиганул в холодную воду и поплыл к Базарову. Однако, подплывая, Вася почувствовал, как голову прострелила сильнейшая вспышка боли, словно затылок проткнули шилом. Из последних сил он доплыл до каяка и уцепился за его нос.

– Тебе нехорошо? – сквозь боль спросил Базаров.

– Было отлично, пока я не оказался здесь, – прокряхтел Василий.

– Тебе надо нырнуть. Судя по всему, камни прямо под нами, – сказал бледный, как смерть, Базаров.

Марго добежала до моста через пруд, в руках у неё была водолазная маска.

– Вася, а снаряжение! – крикнула Марго.

– Марго, кинь маску! – отозвался Василий.

Марго кинула. Базаров ловко поймал её и передал Тёркину.

– Ты что, собираешься так нырять туда? – не поверила своим глазам Марго.

Василий натянул маску и налобный фонарь.

– Не поминайте лихом, – проговорил Солдат, включил фонарик, вдохнул поглубже и скрылся под водой.

Ориентироваться в мутной воде было практически невозможно, кроме того, Василию мешала усиливающаяся головная боль. Но он решил во что бы то не стало достигнуть дна пруда. Водоём оказался не таким уж и глубоким, но чудовищно замусоренным. Почти сразу Василий понял, что среди этого дерьма невозможно ничего найти, тем более крошечные жемчужины. Он вынырнул.

– Женя, помогай, – попросил Солдат.

– В смысле, нырять, что ли? – возмутился еле живой Базаров.

– Представь, что там дно чистое.

– Как я тебе это представлю, если я дна не видел? – принялся ворчать Евгений.

Василий снял маску и протянул её Базарову.

Глядя на эту парочку, вокруг стали собираться зеваки, и рассказы Марго уже не могли отвлечь их от зрелища.

Базаров выругался и начал стягивать с себя одежду.

– Чего уставились, идите своей дорогой! – крикнул он, но, похоже, этим криком привлёк ещё больше внимания.

Он натянул маску и кое-как, ругаясь, вылез из лодки в воду. Базарову нужно было только разглядеть дно, чтобы после выплыть и представить его чистым. Он бегло осмотрел дно и стал всплывать. Василий выплыл вместе с ним.

– Не верю, – прохрипел Базаров.

Тёркин стянул с него маску и пошёл на третий заход. В этот раз дно стало различимее, а Василий решил к тому же ориентироваться по тому, насколько чаще в голове стреляло.

Наконец такое место, в котором стало невозможно находиться от боли, отыскалось. Василий вцепился в камни и начал раскапывать ил. В общей сложности он провозился с этим погружением около двадцати минут, выныривая раз в две минуты. И наконец Тёркин коснулся места, которое обожгло ему руку. Василий вцепился в него и понял, что теряет сознание. Превозмогая боль, Солдат вынырнул. Он протянул камень Евгению и уцепился за лодку. Кое-как они доплыли до берега, где их уже поджидали любопытные зрители.

– А вы без паспорта проживите! – нашёлся с объяснением Василий и достал из лодки валяющийся на дне документ. – Утонул! А от вас хрен выберешься без паспорта!

Зеваки, удовлетворённые ответом, стали расходиться, конечно, выдавая советы «провериться на все заболевания» и «сдаться в музей или дурку». Но в целом люди были довольны забавным зрелищем.

Теперь вся компания сидела на берегу. Отдохнув, Вася взял ком грязи, который достал со дна, и, покачиваясь, пошёл к воде. Он очистил находку от ила с песком и потерял дар речи. Его взору предстал огранённый рубин, который многократно отражал лицо Солдата. Когда Тёркин соприкоснулся с камнем, слёзы внезапно полились из его глаз. Василий вспомнил своего создателя в последние минуты его жизни, вспомнил всю боль, которую перенёс этот человек.

Базаров и Марго подошли к Васе, но тоже не смогли вымолвить ни слова. Вместо этого Марго отошла от Василия в сторону и закурила. А Базаров разглядывал камень и с каждой секундой всё отчётливее понимал, что он сейчас заплачет или закричит от боли.

– Вася, убери его, – тихо попросил Базаров.

Всем было одинаково плохо рядом с этой вещью.

Где-то вдалеке часы Кафедрального собора пробили полночь.

– И что это такое? – утирая слёзы, которые лились из глаз рекой, спросила Марго.

И тогда Василий понял.

– То, что они чувствовали в последние свои минуты жизни… Вот, значит, как, – прошептал Тёркин.

– Одинокие. Оставленные. Измученные. Большие сердца, полные великой скорби, – добавил Базаров и тоже заплакал.

Они стояли, разглядывая камень, и каждый переживал в этот момент то, чего они не понимали. Невыносимая боль разрывала всех троих на куски. Это была не их боль. Это была вся боль и переживания их создателей. Каждое падение и неудача, что сопровождали писателей на их нелёгком жизненном пути, каждое разочарование, каждый слом и поражение. И отчётливо-ясно видел Василий ту комнату, в которой лежал парализованный Александр Трифонович. Базаров же мог поклясться, что слышал французскую речь и мольбы, чтобы дали яд или пистолет.

– Морфий, господа, – прошептала Маргарита и покачнулась, – принесите морфий…

Базаров подхватил Марго. Василий засунул рубин в карман куртки, которую сразу положил в лодку, после чего отошёл. Наваждение ослабевало.

– А ведь никто из нас не хоронил своих родителей, верно? – глухо спросила Марго немного погодя.

Тёркин и Базаров кивнули.

– Считай, что вот и похоронили, – проговорил Базаров. – Вася, как же мы это?..

– Для начала я верну всё, что взял, – решительно сменил тему Василий. – Будет хорошо, если вы поможете. А потом поедем домой. Я позвоню, хозяин этих вещей обещал, что ночью спать не будет, надеюсь, как-нибудь объясню задержку с возвратом…

***

Когда друзья вернулись в квартиру, которую арендовали на время пребывания в Кёнигсберге, они еле стояли на ногах, ещё и рубин откровенно мучил их. Даже несмотря на то, что камень оставили в коридоре, а все трое ушли в дальнюю комнату, его аура доставала до них.

– Ну, я так понимаю, толком мы не поспим, – сказал Базаров, – так что предлагаю найти здесь живописное место и пойти выпить.

– Какое тебе выпить? – устало спросила Марго. – За полночь уже давно, никто не продаст…

– Я знаю, – отозвался Евгений. – Но я позаботился.

Он скрылся на небольшой кухне, а затем Василий и Марго услышали звон бутылок.

Василий подошёл к Базарову и взял бутылку с красной жидкостью и странным названием.

– Со… соплица? Соплица? – Василий поморщился. – Что это? Название не внушает доверия.

– Нашёл тут в магазинчике,