не мог открыть этой тайны, да и документы говорили об ином.

Но одного желания принять веру невесты было совершенно недостаточно. Требовалось, кроме того, хорошо знать все православные законы и обряды, отлично выучить божьи заповеди, молитвы и прочее. К сожалению, каких-либо «курсов» для прохождения этого необходимого «минимума» не существовало. И вот оба священника взялись за мое «образование».

По их мнению, «раб божий Альфред» оказался способным учеником. Прошел какой-то месяц, и я уже неплохо разбирался в православных законах, церковных праздниках, всяких постах, ритуалах и обрядах, знал наизусть заповеди и порядок их расположения.

Для подготовки к переходу в новую веру потребовалась еще одна формальность: мне нужно было доказать, что я не иудейского происхождения...

Почему возник этот вопрос?

Дело в том, что страна, которой правил царь Борис, считавший себя другом Гитлера, к тому времени находилась уже под довольно сильным влиянием немецкого фашизма, проповедовавшего «идею» «чистоты арийской расы».

Несмотря на согласие священников оформить наш брак как двух православных граждан, введенный местной властью закон еще требовал представить документы, что я «правильного происхождения» (то есть не иудейского). Пришлось идти в больницу к врачу, состоявшему на государственной службе, пройти медосвидетельствование и получить свидетельство о том, какая кровь течет в моих жилах...

Всю эту унизительную процедуру я проделал, получил официальные документы и заверил их у нотариуса. На основании всех представленных документов церковь теперь имела право «перекрестить» меня в православную веру...

Эта процедура происходила в торжественной обстановке в лучшей столичной церкви — святой седьмочисленницы. Священник Страшемир Георгиев, сопровождаемый дьяками и певчими, свидетелями кумовьями с крестными, заняли свои места. Свидетелями у меня были студент Пенчо Иосифов и депутат народной палаты Тодор Гайтанджиев, с которым я познакомился через его племянницу, а крестным — Злате Иван Златев.

Наконец 10 мая 1940 года ритуал был совершен. Меня окрестили и дали новое имя. Отныне «англичанину Альфред Джозеф Муней стал называться короче — Александром Муней. Теперь я имел право добиваться болгарского гражданства, оформить законный брак со Славкой Петровой...

Новые препятствия

Тем временем международная обстановка все больше накалялась. Пламя войны угрожающе расширялось. Огненные языки пожара лизали территории мирных государств, соседствующих с Германией. Искры летели во все стороны...

Оккупанты топтали уже улицы городов не только Австрии, Чехословакии, Польши, но и Югославии. А аппетиты захватчиков все росли и росли. Гитлер выполнял намеченный план захвата европейских стран, порабощения народов...

Нужно было торопиться со сбором информации и передачи ее в Центр. Я нервничал из-за того, что слишком много времени ушло, как мне казалось, на «акклиматизацию».

Все необходимые для радиопередатчика детали я достал и приступил к конструированию его по схеме, которую держал в голове. Вскоре небольшой портативный аппарат был готов. Учеба на курсах по радиоделу пригодилась! После этого я обзавелся малогабаритным хорошим приемником. Казалось, теперь уже можно наконец приступить к работе, наладить двустороннюю связь с Центром. Однако не тут-то было. Вновь возникает очередное «но». Опять кончается срок визы. Время ведь не стоит на месте! Проклятая виза продолжает преследовать меня, сковывает действия.

О том, что сроки визы истекают, я, конечно, не забывал и кое-что предпринимал. Так, сразу же после обручения мною были поданы в министерство внутренних дел документы на получение подданства. Но по Болгарской конституции право на получение подданства имели только граждане, прожившие в стране не менее десяти лет. Что же касается тех, кто вступил в законный брак с болгаркой, но являются иностранцами для данной страны, то им срок установлен в пять лет. А я ведь прожил в Болгарии, будучи уже обрученным, лишь несколько месяцев.

Единственный, наиболее реальный путь, как мне советовали — действовать через царский двор. Этим немедленно и занялись родственники Славки, а также мой «крестный» Злате Иван Златев, который был близок ко двору.

Вскоре мое ходатайство было удовлетворено. Златеву удалось выяснить, что указ о моем подданстве подготавливается и скоро будет подписан. Но время шло, срок визы кончался. Уже оставались считанные дни. И вновь передо мной возник тот же вопрос: как быть, что предпринять сейчас? Власти очень строго следили за соблюдением правил проживания иностранцами, сроками их виз в паспортах.

Выход был один — опять поехать в какую-нибудь соседнюю страну, где имеется болгарское консульство, и добиться там продления визы. Однако куда теперь ехать? Ряд стран Западной Европы теперь уже оккупирован немецкими войсками. Остается только Турция. Но туда я уже как-то ездил с письмом к митрополиту. Снова к нему обратиться? Ничего другого, вероятно, не остается.

Вместе с родственниками жены пришлось пойти на квартиру к турецкому послу в Софии, поведать ему о сложившейся «трагедийной» ситуации и просить вторично дать визу на проезд в его страну. Он пошел нам навстречу...

Я сел в первый попавшийся поезд, направлявшийся к турецкой границе. Дома условился: как только будет обнародован указ о моем подданстве, мне тотчас же посылается телеграмма.

Утром прибыл на пограничную станцию и тут — о радость — меня ждала депеша: «Указ обнародован, возвращайся. Славка».

«Ну, теперь уж, несомненно, все точки над «i» поставлены», — думал я, сидя в вагоне поезда, который вез меня домой.

Наивный человек! Это оказалось не совсем так. Выяснилось, что с момента опубликования царского указа должен пройти еще какой-то определенный срок, и лишь по истечении его можно считать себя полноправным гражданином страны. А пока что нужно каждые полтора месяца ходить в полицию и отмечаться. Это обстоятельство несколько осложняло мою работу, затрудняло выезды из болгарской столицы.

Передача—прием налажены

Несмотря на возникавшие различные препятствия, мне все же удалось, наконец, наладить с Центром устойчивую связь, найти людей, через которых я мог добывать сведения, представлявшие интерес для советского командования.

Особенно полезным в этом деле человеком оказался мой «крестный» Злате Иван Златев. Он был подрядчиком большой строительной фирмы в Болгарии, занимавшейся сооружением жилых и промышленных зданий.

Златев был невысокого роста, худощавый и подвижной человек. Почти всегда у него было озабоченное лицо. Он много разъезжал по стране. Часто посещал порты Бургас, Варну, а также Старую Загору, где велись какие-то строительные работы. Бывал он и за границей, наиболее часто — в Германии, которая снабжала фирму железом, арматурой, электрооборудованием.

Благодаря моему «крестному» я знал точно, где что строится, сам характер стройки... Я не тянул его за язык, но он сам считал необходимым