Приди, о голубка, будь с нами

Благословен тот, кто мечтает быть такой голубкой,

Кто хочет лететь, распространяя покой.

Благословен тот, кто живет в гнезде любви.

Эта голубка чудесная, та, в которой мы так нуждаемся,

Я буду всегда воспевать прощение людьми друг друга.

Я буду всегда воспевать милосердие нашего Создателя

И, наконец, того, кто пришел умереть за нас,

Эта голубка чудесная, та, которую мы почитаем.

41. Пытки, официально практикуемые в тюрьме Кигали

Как в центральной тюрьме, называемой «1930», ранее находившейся в городе Кигали и управляемой Джоном Муконо, так и в новой тюрьме продолжали физически и морально пытать. Но на исходе июня 2017 года в новой тюрьме Гишали, расположенной в Магерагере, ситуация приняла иной оборот. Охранники не только не пытались больше контролировать то, что происходило в тюрьме, но наоборот помогали заключенным проносить телефоны, пиво, табак и т. д. за определенную сумму.

Вот в этот момент директор Матека Гапфизи Винсент решил официально применить метод пыток для запугивания заключенных. Заключенных, кто изготовлял пиво внутри тюрьмы, директор серьезно избил на глазах у всех, вылил весь их алкоголь на них же, а перед этим заставил совершить тур по тюрьме с канистрами на головах, распевая «я больше не буду». Заключенные веселились, наблюдая эту сцену, но я нашел это постыдным. После этого постыдного дефиле провинившиеся получили полтора месяца карцера.

Когда директор ловил вас с мобильным телефоном внутри тюрьмы, он переводил вас в тюрьму, расположенную дальше всего от вашей семьи.

Мой второй карцер.

7 сентября 2017 года он вызвал меня в свой кабинет, приказав явиться со всеми вещами. Он дал мне понять, что отошлет меня в другую тюрьму, если я не отдам ему телефон, который у меня есть. На самом деле у меня был очень хороший телефон со всем функционалом компьютера, но я был уверен на все 100 процентов, что он не знает о нем, т. к. я его никому не показывал.

– Какой телефон, месье директор?

Он не хотел уточнять, но он хотел, чтобы я испугался перевода в Рубаву и сказал все, что я знаю. К своему сожалению, он обманывался, поскольку, будучи обманутым режимом, затерроризированным и будучи подвергнутым пыткам, я становился все более и более нечувствительным к его террору.

После того, как он понял, что ничего от меня не добьется, по меньшей мере после 8 часов ожидания, он, наконец, решил присмотреть за мной в своей тюрьме. Но после того, как меня подвели к выходу, он приказал поместить меня в карцер на два дня. Так как у него не было никаких доказательств обвинения против меня, я задавался вопросом, зачем он посадил меня в карцер на 48 часов?

Заключенные, близкие к нему сказали мне позже, что он принял решение сделать из меня «танцора», чтобы показать всем, что он никого не боится, что он может наказывать всех заключенных, даже самых знаменитых. Его решение вызвало у меня смех, его решение использовать меня как козла отпущения ради интересов своей работы меня очень рассердило…

Но в карцере я познакомился с двумя замечательными ребятами. Один был посажен за то, что ему принесли слишком много еды на свидании. Другой опоздал на машину, которая должна была доставить его с другими в трибунал, поскольку он решил сначала пойти подлечиться.

Когда я анализировал случаи этих двух людей, запертых со мной в карцере, мне стало больно, я не нашел в этом никакого смысла. Тюремные власти в своей работе не могут воспрепятствовать запрещенным вещам проникать в тюрьму, но позволяют себе пытать заключенных, как будто одни они несут вину за это.

Некоторые политические заключенные пережили похожие моральные и физические пытки в руандийских тюрьмах. Можно назвать таких известных людей как господин Сильвен Сибомана, член FDU Inkingi, партии Виктории Ингабире, мой подельник журналист Кассьен Нтамуханга и многих других.

Очевидно, что организации по защите прав человека, такие, как Human Rights Watch, Amnesty International и «Адвокаты без границ» не могут быть представлены в Руанде, и никогда не войдут в тюрьмы, так как режиму это не понравится. Единственные посетители, кому позволено, и кто делает вид, что занимается правами человека, это Национальная комиссия по правам человека, которая пытается скрыть все нарушения и защитить Государство, а также CICR, которая следит, посещают ли вас по средам, как вы спите, и получаете ли вы обед, как все.

В октябре 2017 года миссия ООН прибыла в Руанду с целью расследовать случаи пыток. Члены миссии вернулись, не завершив своей работы, поскольку им помешали свободно выполнять ее. Они, например, не получили разрешение на посещение нашей тюрьмы.

42. Президентские выборы 2017 года: абсурдное и бесполезное голосование

До 2015 года руандийская конституция не позволяла Президенту Кагаме (на посту с 2000 и очень влиятельный человек в стране с конца геноцида в 1994) получить третий президентский срок. Но в 2015 конституция была изменена по просьбе народа, как они сами об этом сказали.

«Мне не нужен еще один срок. Все, что я хочу, и то, что вы хотите, – это продолжения развития. Тот, кто хочет третий срок, точно так же будет искать и четвертый, и пятый… Мой второй срок будет неудачным, если у нас не будет человека, чтобы заменить меня … Это будет моя неудача, точно такая же, как и ваша… И по этой причине я не пойду на третий срок», – заявил Президент Кагаме в октябре 2010, согласно AFP.

27 февраля 2013 на конференции для прессы он снова заявил: «Я не тот человек, которому нужен третий срок». «Посмотрите на меня, мне это не нужно. Я не делаю работу только потому, что за нее платят, или потому что это мне выгодно», – заверил он еще раз, согласно Reuters.

Однако, в конце мая 2015 РПФ (партия власти) организовала и провела спектакль, еще не виданный в Руанде. Более двух миллионов руандийцев были сагитированы местными активистами подписать петицию, которая просила Парламент изменить конституцию, а особенно статью 101, которая говорит о количестве сроков Президента.

Было такое сильное и повсеместное возбуждение, что даже мы, заключенные, у кого нет права голосовать, осмелились послать письма, просящие парламент разрешить изменить конституцию. Из центральной тюрьмы Кигали, где я находился в тот момент, мы отослали Президенту Сената более 1000 писем. В моем письме самую большую часть занимало объяснение того, что лет, проведенных в тюрьме, мне достаточно, и