голосовать за РПФ. Если кто-то говорил, что голосовал за другую политическую партию, его избивали, уничтожали его бюллетень и голосовали за него. Он заверил меня, что он один проголосовал более чем за 700 человек.

Главы районов, в которых голосование прошло «плохо», всегда имели проблемы после выборов.

43. Криминализация жертв и виктимизация преступников

Мое тюремное заключение, как и тюремное заключение Дианы Рвигары, сделало ясным для меня странное обстоятельство в функционировании режима РПФ. Когда выживший в геноциде или выживший в других массовых убийствах осмеливался заявить о поборах, совершаемых Кагаме и его режимом, он воспринимался как преступник, а режим как жертва. Для меня это было неожиданным и весьма странным феноменом.

В моем случае выход песни «Isigobanuro cy’Urupfu» был заявлением о несправедливости, в которой 20 лет жили хуту и другие пострадавшие от РПФ люди, которые не могли поминать своих близких, убитых режимом. Факт заявления об этой несправедливости сделал меня преступником в глазах Кагаме. Он и его власть играли роль жертв. Они будут пытаться отыскать другие причины обвинить меня в преступлениях должным образом.

Аналогично, когда Диана и ее семья заявили об убийствах, совершенных режимом РПФ, в частности, об убийстве ее отца Ассинапола Рвигара в 2015 году, РПФ воспринял их как своих новых врагов. Выдвижение кандидатуры Дианы Рвигары на президентские выборы в 2017 году стало удачной возможностью для системы РПФ сфабриковать обвинения и криминализировать эту ни в чем не повинную семью. Преступлением стало не убийство отца Дианы, но преступлением сделали решимость объявить об этом убийстве.

Говоря об этом бесчеловечном обычае, практикуемом РПФ, я не могу не упомянуть об Андре Кагва Рвисерека, выжившем в геноциде политическом оппозиционере, убитом в 2010 году; о Патрике Карегейя, бывшем компаньоне Поля Кагаме, ставшем политическим оппонентом и в конце концов убитым в ЮАР в ночь с 31 декабря 2013 года на 1 января 2014 года, а также о прочих таких же руандийских изгнанниках, убитых и посаженных в тюрьму властью РПФ за то, что они пропагандировали идеи, противоречащие этому режиму.

44. Кибехо – идеальное место для Примирения

Кибехо – маленький регион на юге Руанды, встретивший Деву Марию, которая являлась в течение девяти лет (1981–1989) трем юным руандийцам как «Мать глагола», пророчествовавшая о жертвах и о резне. Этот регион сегодня стал местом религиозного паломничества, которое можно сравнить с Лурдом, Бореном или даже с Фатимой. Руандийское правительство, конечно же, не может оставить без внимания эту туристическую возможность, которая может принести миллионы долларов и евро. Руандийский офис развития проявляет особое внимание к этому многообещающему экономическому региону, облегчая задачу инвесторам, которые могут построить отели, рестораны, открыть другой бизнес, проложить дороги, которые приведут паломников и т. д. Государство многого ожидает от этого региона, где было первое явление Марии в Африке (единственное известное на континенте на данный момент), надеясь, что он станет все более и более известным для туризма и полезным в экономическом плане.

Но меня не это интересует.

Поскольку мой родной регион стал местом обоюдной резни: с одной стороны, экстремисты хуту уничтожали тутси (в том числе они убили и моего отца) во время геноцида 1994 года, с другой стороны, – армия РПФ Инкотаньи уничтожала беженцев хуту в 1995 году; я считаю, что это место является идеальным и символическим, оно может позволить Руанде, а может, и всему миру, сегодня и завтра достигнуть Примирения глубокого и полного, что является основным и необходимым этапом возможности жить в Мире. Если мир во всем мире является самым важным посланием, данным нам в Кибехо «Матерью глагола», то мы, руандийцы, должны сейчас выполнить эту миссию, начав с себя, зная, что послание это предназначено всему человечеству.

Я всегда мечтал построить мемориал Примирения в Кибехо. Большой памятник, где все погибшие будут помянуты, где каждый руандиец будет иметь право и свободу оплакать своих, где все выжившие во всех массовых убийствах смогут сесть вместе и утешить друг друга, размышляя о послании Марии утешающей и примиряющей на пути к полному человеческому Примирению, надеясь и добиваясь всеобъемлющего Мира.

Если чувства моих соотечественников, особенно тех, кто близок к власти РПФ, оскорбляются, когда упоминают о памяти и поминают всех руандийских жертв – тутси, хуту и тва, убитых на протяжении всей истории нашей страны, то меня совершенно не смущает то, что мой отец, убитый в Кибехо во время геноцида 1994 года, похоронен в том же месте и в тот же момент, где убитые после этого хуту. «Мертвые управляют живыми», – говорил философ Огюст Конт.

45. Мои сны в тюрьме

Мои сны в тюрьме начались в январе 2017 года.

В субботу 25 января 2017 года безо всякого предупреждения меня удивительным образом посещает Генеральный комиссар Национальной Полиции месье Эммануэль Гасана. Я не знал, что его ко мне привело.

Когда я увидел его в кабинете директора тюрьмы, он был один. Он не подал мне руки и не поздоровался.

– Сядь вон там! – сказал он мне сердитым голосом. – Ты меня знаешь?

– Да, я Вас знаю, месье.

– Есть ли у тебя, что сказать такого, что я могу передать от твоего имени?

– Извините! Я не понимаю.

– Ты говорил людям, что ты хотел бы поговорить с высокопоставленными людьми страны. Я здесь для этого.

– А! Я понял. Да, я считаю, что когда меня арестовали и держали в секретном месте, я был не в состоянии сознательно отвечать на вопросы, которые мне задавала полиция и политики. Сейчас, я думаю, мы можем лучше поговорить.

– Хорошо, давай говорить!

– Послушайте, месье, я считаю, что обвинения, выдвинутые против меня, чрезмерны. Я спорил с кем-то из оппозиции, и это правда, что я грубо критиковал режим, но я не делал ничего другого. Я попросил прощения за неподобающие слова, произнесенные в адрес власти, и я считаю, что после трех лет наказания вы могли бы дать мне шанс вернуться в общество и возобновить мою деятельность.

– И что на самом деле тебя подтолкнуло критиковать систему в твоих дискуссиях с оппозицией?

– Несправедливость, которую я пережил… (я рассказал ему о проблемах с Нгарамбе, Бампорики и т. д.) Я был расстроен, месье…

– Тебе понравится, если Президент тебя помилует?

– Да, месье! Но также если бы мне позволили продолжать мою деятельность, которая, я считаю, только поддерживает правительство.

Он встал, положил свою записную книжку в карман и вышел,