Перед тем как попасть в тюрьму, я, как все, считал тюрьму местом, где меня ждет трудная жизнь с теми, кто осужден за тяжкие преступления.

С тех пор, как я прибыл в тюрьму в апреле 2014 года, я жил с осужденными за геноцид без каких-либо проблем. Как переживший геноцид, я воспринимал это как мое личное достижение на пути примирения. Благословение моего рвения на пути примирения начало осуществляться в тюрьме, большинство заключенных воспринимали меня как истинного мученика примирения.

Многие пели со мной в тюремном хоре. Когда мы были за столом, мы делились пищей, и в этот момент я чувствовал благословление Божие, так как я постигал прощение. Многие выжившие в геноциде не понимали меня. Но тем, кто хотел меня понять, я должен был объяснить, почему я не живу так, как они. В этой тюрьме, куда я был физически заточен почти три года назад, я себя чувствовал полностью внутренне свободным, и это было счастье, которого я не знал, когда был вне тюрьмы».

Я жил в истинном мире и покое. Я готов умереть, когда я постигну истинное примирение, я умру с миром.

Во время этого тяжелого и публичного испытания я научился некоторым вещам, которые всегда любил: идти по жизни скромно, с человечным подходом и без насилия.

С теми, кто предпочитает оружие, силу и насилие, я никогда не пойду вместе. Даже в самой экстремальной ситуации ненасильственные решения, такие как диалог и согласие, мне кажутся средством более эффективным, если мы хотим решить проблему на самом деле и на долгое время.

35. Углубление примирения

В новой тюрьме, расположенной в Магерагере, моя вера в примирение усилилась. Да, я верил в Примирение с самых юных лет. Но, заботясь о примирении между хуту и тутси, а особенно между жертвами, выжившими в геноциде, и палачами, совершившими его, я никогда не имел возможности долго разговаривать с виновными и, что даже лучше, пожить среди них. Неоднократно я делил еду с осужденными за геноцид. Я понял также, что ненависть и ярость, которые отравили мою жизнь во время и после геноцида, никогда больше не поселятся в моем сердце. Эти смертоносные чувства будут вытеснены прощением и любовью ко всем.

В каждодневных беседах с заключенными я все больше и больше чувствовал, что мне доверяют. После четырех лет заключения вместе с ними, те, кто думали, что я лично связан с правительством Кагаме, поняли, что это не так. Они постепенно поняли, что я сам претерпел несправедливость со стороны режима. Многие мне говорили много раз, что я должен был быть убит, и они не ошибались.

В наших разговорах, всегда откровенных, некоторые осужденные за геноцид признавались мне в своих преступлениях, другие рассказывали о несправедливостях, которые они пережили. То, что я узнал из этих разговоров, было правдой.

И я в очередной раз понял, что Примирение не может быть достигнуто, пока память и справедливость остаются частичными и пристрастными.

То, что должно быть исправлено в нашем обществе в первую очередь, как мне кажется, это не материальное (дома, дороги и т. д.). Это также и не образ руандийского общества без этносов, в котором будут только руандийцы, а не хуту и тутси. Это знание и понимание обязанности каждого, и, к сожалению, это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Необходимо глубоко внедрить в наше общество ценности равенства, правовые ценности, ценность свободы, терпимости, прощения, сострадания и братской любви.

Руандийцы должны знать свои права и уметь быть гуманными, научиться, прежде всего, уважать каждого человека. Достоинство человеческой личности должно быть защищено и сохранено в первую очередь. Это абсолютный приоритет.

Затем ценности Мира и Примирения, знание, как предотвращать и решать конфликты мирным путем, должны вытеснить насилие, принуждение, провокацию, войну и преступление, которыми пользуется РПФ Inkotanyi.

Нужно все переделать в сфере человеческой, а затем завершать то, что относится к материальной сфере (инфраструктура, экономика и т. д.)

Примирение, которое нужно Руанде сейчас, это не примирение между хуту и тутси. Сейчас власть РПФ, базирующаяся на власти Президента Кагаме, должна примириться с оппозицией в изгнании, в частности с RNC Кайуюмба Ньямваса, с FDU Inkingi Виктории Ингабире, “RDI Rwanda nziza” Фаустин Твагирамунгу, партией Ishema преподобного Томаса Нахимана и с другими руандийскими политическими группами, базирующимися за границей, чтобы предотвратить и разрешить конфликты, которые могут возникнуть. Примирение между властью и оппозицией не означает, что все должны думать одинаково. Но власть должна работать согласованно внутри страны, чтобы никто никого не боялся, власть должна обеспечивать уважение прав и свобод каждого, чтобы люди не боялись быть убитыми, похищенными или посаженными в тюрьму просто потому, что их мысли неприятны для ушей режима.

36. Невообразимая злоба режима

Некоторые рассказы заключенных, которые доверились мне, меня особенно шокировали.

Таков был рассказ Диониса Никиватанзе.

Этот двадцатилетний юноша, обвиненный в политических преступлениях и заговоре против режима РПФ, был арестован и посажен в тюрьму в 2015 году за то, что он был рекрутирован повстанцами FDRL через Фейсбук.

В разговоре он признался, что у него действительно был контакт с одним другом, живущим в Конго, к которому он поехал в гости, не зная, что тот состоит в группе повстанцев. Он должен был научиться владеть оружием и воевать с «врагами».

Почувствовав отвращение к этой, как он сказал, военной деятельности, юный Дионис сбежал и попытался вернуться в Руанду. Все складывалось для него хорошо, но за несколько километров до Кигали он был арестован в автобусе полицией и секретными службами Руанды, которые перевезли его в «Безопасный дом», – неизвестное место, где полиция, специальные службы или армия незаконно и секретно содержат людей.

В этом месте он провел около шести месяцев, прежде чем кто-то что-то узнал о нем. Юный Дионис рассказал мне, как его несколько раз пытали секретные службы. «Вот, что было плохо, – сказал он, – это каска, которую мне надевали на голову, а потом к ней подключали электричество. Когда ее надевают на тебя, ты рассказываешь все, что есть в твоей голове, а потом ты ничего не помнишь».

Он сказал, что его сурово наказали за то, что он написал в Фейсбуке, что он не поддерживает избрание Кагаме на третий срок.

На первый взгляд Дионис не выглядел психически больным, но он был сильно травмирован перенесенными пытками.

В тюрьме он постоянно сидел один в углу и говорил сам с собой. Он сказал мне, что у него есть