– По крайней мере Тамара, супруга гендиректора, уже в дикой панике. Боится за своего благоверного. Видишь, не одна я такая нервная…

Мы заплатили билетерше за дополнительный круг и отправились в сторону аттракциона «Летающие крокодилы». Крокодилы взмывали под самое небо, детеныши и некоторые дамочки повизгивали от ужаса и восторга.

– Подождешь внизу? – спросила я у Нонны. – Втроем мы в крокодиле не поместимся.

– Внизу?! Ни за что! Я тоже поеду. В соседнем, – азартно сообщила подруга. Наверное, последний раз она каталась на аттракционах лет сто назад, поэтому сейчас смотрела на крокодила не менее жадно, чем Анечка. – Как думаешь, он выдержит тонну веса?

– А в тебе уже тонна?

– Около того.

– Да брось. Наверное, не больше восьмидесяти.

– Издеваешься, – оскорбилась Нонна. – Всего семьдесят девять двести было утром. Скажешь тоже! Подруга называется!

– А моя мама весит пятьдесят шесть, – сообщила Аня. – В последнее время она похудела. Думаю, потому, что часто плачет.

Мы с Нонной обменялись трагическими взглядами и не удержались от вздоха.

– Но меньше всех весит тетя Юля, – объявила Нонна. – Наверное, от силы сорок восемь, да?

– Не знаю, – кисло ответила я.

Не люблю этих разговоров.

Сейчас возникнет тема анорексии.

А я нормальная девушка.

Только еде предпочитаю сигарету.

– Не надо говорить «тетя», – поправила Анечка. – Просто Юля. Мы же не в деревне.

– Какая сладкая, – умилилась Нонна. – Муси-пуси! Есть еще одна идея! – проорала она, когда мы, манипулируя рычагами, загнали крокодилов на самый верх. Анечка прижималась ко мне, отодвигаясь от края корзины, и изумленно молчала. Посетители парка превратились в игрушечных человечков. Мы двигались вровень с кронами сосен. Я даже разглядела Ноннин «крузер», оставленный на парковке.

– Что?! – крикнула я.

– Поговори с Генри!

– А?!

– Поговори с Генри!

– Не слышу!

У меня зазвонил мобильник. «НОННИЩЕ вызывает» – засияло на экране.

– Поговори с Генри! – рявкнула она в трубку.

– Не ори, я не глухая.

– И вообще, пригласи Генри в гости, – уже спокойно сказала Нонна. – Устрой прием в ее честь.

– Вот еще! Во-первых, она ни бум-бум по-русски, как с ней говорить? Во-вторых, я боюсь. В-третьих, много чести. Обойдется!

– Постой, если Генри ни бум-бум по-русски, как же они общаются с Никитой? Через переводчика? Нет? Тогда ситуация и вправду ужасна. Они понимают друг друга, несмотря на языковой барьер? Значит, скорефанились основательно. Разговаривают языком тела!

– Да нет же! – с досадой остановила я поток страшных Нонниных предположений. – Никита прекрасно знает французский.

– А-а… Прямо от сердца отлегло. Получается, они разговаривают по-французски. Ну, твой Никитос меня удивляет. Какой образованный мальчик.

– Весьма. Он еще и все произведения Россини помнит.

– Ну, это фигня. Я их тоже помню. Это он нарисовал «Подсолнухи»? Симпатичная картинка. Всем известная… Но вот свободно болтать по-французски не каждый сможет.

– Какие «Подсолнухи»? – вздохнула я. – Россини – композитор.

– Упс. Ладно, проехали…

Когда мы покидали площадку аттракциона, нас вдруг остановила билетерша. Назвать ее умиротворенной не поворачивался язык. Скорее мадам выглядела злобной.

– А вы-то как прошли? – возмутилась она. – Разве не видите, написано: «Для детей старше 5 лет».

– Спасибо за комплимент, – довольно кивнула Нонна и поправила прическу. – Даже не предполагала, что выгляжу настолько молодо.

– Да я вовсе не про вас говорю, а про девочку, – раздраженно сказала билетерша.

Нонна пристально посмотрела на меня.

– Девочка, слава богу, тоже вполне сознательная. Четвертый десяток разменяла.

– Почему это я разменяла четвертый десяток? – тут же обиделась я. – Мне только тридцать.

– В следующем году будет уже тридцать один.

– Вот в следующем году и разменяю!

– Не мелочись, старушка!

Хитрая какая!

Я, значит, мелочусь.

А она весит «всего семьдесят девять двести» и не восемьдесят!

– Юля, Нонна, эта дама, очевидно, беспокоится обо мне! – подергала нас за руки Анечка.

Мы посмотрели вниз.

– Что, малыш?

– Я про вашу девочку говорю! – напомнила о себе билетерша грозным тоном. – Как вы ее на аттракцион провели?

– Вы сами продали билеты, – огрызнулась я.

– А это не девочка, – сказала Нонна. – Это микроб. Сладкий такой, подвижный! – Она схватила Анюту на руки и принялась тискать и щекотать.

– Вообще-то я принцесса, – сквозь смех провизжала девица. Она так активно дрыгалась, извиваясь от щекотки, что стала похожа не на принцессу, а на маленького осьминога…

Пусть мы с Нонной так и не разработали стратегии уничтожения Генри, однако время провели чудесно. Покатались не только на «Летающих крокодилах», но и на «Динозаврах-разведчиках», «Лебедях», «Плавающих бегемотах», «Ромашке», «Очумелом Незнайке». Хорошо развлеклись в павильоне с электромобилями, правда, Нонне сделали замечание за агрессивное поведение – она таранила забор и орала громче любого пятилетнего посетителя.

– А пиццу будем есть? – вдруг вспомнила бизнес-леди. Ах, ну конечно – ее тонну живого веса необходимо лелеять и подкармливать.

– Да, хочу! – радостно закричала Анечка.

– Неужели в такую жару можно думать о еде? – скуксилась я.

– А тебя мы и не спрашиваем, – отрезала Нонна. – Если ориентироваться на твои ощущения, быстренько отбросишь копыта с голоду. Вот у нас с Анной – здоровые желания. Мы хотим пиццу, колу, картошку фри и мороженое!

– Ура! – завопил детеныш.

– Ирина меня убьет, если узнает, чем мы кормили младенца, – тихо заметила я.

– Иногда можно, – возразила Нонна.

– У тебя-то какие новости? – поинтересовалась я, когда мы разбили бивак в кафе и заказали пиццу трех видов.

Анюта и здесь нашла себе занятие: сейчас она «плыла» в подводной лодке. Причем она бросилась к игровому автомату с таким алчным видом, словно не провела три часа в парке, а была бедным приютским ребенком, лишенным развлечений. Розовая блестящая капсула раскачивалась и издавала мелодичное бульканье. Дите крепко держало штурвал.

– Как Роман? Играет?

– Ты знаешь… Даже боюсь сглазить.