– Твоя сестра! Она только что сказала мне, что знает… Что знает, что с Кирюшей! Это… Это она его украла!

Наталья выпалила то, что у нее давно крутилось в уме.

– Разве я это сказала? – проговорила сладким голосом Ната. – Саша, твоя знакомая, кажется, не в себе. Что же, понимаю, такой удар! Мальчика похитили. Но не приходило ли вам в голову, что там, где он находится сейчас, ему лучше, чем у вас?

Наталья вылетела в коридор, а оттуда во двор. Она хотела как можно быстрее убраться прочь, не желая более ни секунды оставаться в доме этой мерзкой особы.

Саша, нагнав Наталью, прижал ее к себе, поцеловал и произнес:

– Извини, ты права, моя сестра тебя не любит. Но ты ее тоже. Однако я хочу, чтобы ты осталась. Потому что… Потому что я люблю тебя!

Он нежно поцеловал ее, и Наталья заплакала. Они долго говорили, и женщина позволила убедить себя в том, что уходить в неизвестном направлении глупо. Она сама знала, что глупо. Но дело было не только в этом.

Саша явно не имел отношения ко всей истории, а вот Ната… Наталья была уверена, что она что-то знает о похищении ее сына, и, не исключено, работала на похитителей. Кто, если не Ната, мог дать тем ценную информацию о ребенке и распорядке его дня!

Наталья еще раз взглянула на Сашу: нет, в отличие от сюжета «Собаки Баскервилей» в этот раз всем заправляла злая сестра, а Саша… Он ничего не знал!

Точнее, ей так хотелось, чтобы он ничего не знал!

Если бы она ушла прочь, вернулась в свой пустой дом, то ничего бы не смогла выбить из Наты. А так, задержавшись в ее доме, она могла приблизиться к разгадке тайны.

И обрести Кирюшу.

Поэтому, сделав вид, что согласилась с аргументами Саши, женщина прошла с ним прямо на второй этаж, в выделенную ей комнату, где они еще долго говорили.

Потом появилась Ната, со сладкой улыбкой предложившая ей вкусную на вид плюшку и бокал ароматного чая. Наталья холодно поблагодарила ее и замолчала, ожидая, пока она не выйдет вон.

Наконец, поцеловав Наталью в лоб, молодой человек пожелал ей спокойной ночи и тоже удалился. Наталья быстро приняла душ, а затем протянула руку к плюшке и, отщипнув кусочек, стала механически жевать. Рука женщины потянулась было к ароматному чаю, но Наталья быстро отдернула ее.

С чего вдруг эта особа принесла ей в комнату напиток, в особенности после бурной сцены на кухне? Не для того ли, чтобы напичкать ее содержащейся в чае гадостью? Поэтому, вылив чай в раковину, Наталья, пересилив себя и швырнув в мусорное ведро и плюшку (вдруг и та отравленная?), долго сидела в темной комнате, размышляя о том, что же предпринять.

Так она просидела несколько часов. Уже давно наступила ночь, когда женщина услышала шаги и быстро растянулась на покрывале, делая вид, что спит. Даже задышала ровно и медленно, чтобы создать требуемое впечатление.

Дверь в ее комнату приоткрылась, и Наталья, наблюдая за происходящим сквозь полуоткрытые веки, заметила фигуру Наты.

Проверяет, спит ли гостья…

Так же бесшумно, как она распахнула дверь, Ната и прикрыла ее. Наталья, чувствуя, что ее сердце бьется как сумасшедшее, вдруг подумала: а что, если Кирюшу удерживают где-то неподалеку? Или, например, даже в зашкафье дома Наты?

От ужасной мысли она подскочила на кровати и скользнула к двери. Стараясь ступать как можно тише, она вышла в коридор, подошла к лестнице, что вела вниз, и увидела горевший в гостиной свет. До нее доносились тихие голоса.

Наталья спустилась на несколько ступенек и прислушалась. До нее донеслись слова Наты:

– Спит… Снотворное, кажется, подействовало.

Наталья окаменела. Ее ужасная догадка подтвердилась!

Ната же продолжила:

– Хотя такой ничего не стоит притвориться.

– Перестань! – возразил ей второй голос: это был Саша. Наталья вздрогнула. Итак, все ее надежды пошли прахом: братец был явно заодно с сестрицей.

Или все же нет?

– Зачем ты притащил ее ко мне? – продолжила Ната. – Я не хочу, чтобы эта особа жила в моем доме! Не хочу, понимаешь?

Да что такого сделала она этой Нате, которую раньше знать не знала и видеть не видела?

– У нее сын пропал! – возразил Саша, и у Натальи отлегло от сердца. Нет, не заодно. Сообщники так не говорят.

– Надо же, какая жалость! – просюсюкала Ната. – Сын пропал! Так ей и надо!

Наталья боролась с сиюминутным импульсом броситься вниз, впиться этой самой Нате в лицо ногтями и дико-дико завизжать.

Однако тогда та точно не скажет то, что ей известно. А в том, что Нате было что-то известно, Наталья теперь не сомневалась.

– Перестань! – сказал резко Саша. – Ты можешь думать все, что тебе заблагорассудится, однако мы должны ей помочь!

Наталья осторожно опустилась на ступеньку. Нет, в отличие от сестры, Саша все же человек хороший.

Или нет?

– Мы ничего не должны! – ответила хозяйка дома не менее резко. – Но тебе она нравится, ведь так? Что же, бабец знатный, понимаю, что тебе она голову вскружила.

– Прекрати, я сказал! – повысил голос Саша. – Не хочешь ей помогать, я помогу!

– Отлично, тогда и помогай! Но без меня! Только что ты намерен сделать? Отыскать для нее мальчика? И вернуть его ей? Ну, делай это, делай, братец!

Значит, они не любовники и не супружеская пара, а в самом деле брат и сестра. От сердца отлегло, и Наталья ощутила укоры совести. Нет, ни о каком Саше она не имеет права думать, потому что в ее жизни есть только один мужчина – Кирюша!

– Но тогда хотя бы не забивай ей голову сказками о детективном агентстве, которое ты подключил, чтобы они нашли мальчика.

Наталья вцепилась в перила. Саша ее обманывал и только делал вид, что созванивается со своим другом-детективом?

– А почему ты думаешь, что это сказки?

Наталья не знала, что и подумать. Так он на чьей стороне – Наты или ее?

Последовал насмешливый ответ Наты:

– Потому что, братец, мы с тобой отлично знаем, кто похитил мальчика. И хотя мы не в курсе, где он сейчас находится, я и пальцем не пошевелю, чтобы изменить статус-кво. Я очень рада, что так произошло. Очень рада!

Наталья была снова готова сделать то, что так хотела, – сбежать с лестницы, ворваться в гостиную и впиться Нате в лицо ногтями, – однако передумала, услышав ответ Саши:

– Ему там плохо, ему нужна мать. Я сделаю все, чтобы вернуть его Наталье. Я обещал ей.

Он ей обещал… Но собирался ли он это сделать?