со статуями, а жрицы усыпали их путь лепестками цветов. Процессии сопровождались искусными музыкантами и грациозными танцовщицами. Целые толпы стекались посмотреть на путешествие Божеств по земле и замирали от восхищения, соприкасаясь с таинством.

Во главе одной из таких процессий шла Анирет, сопровождая статую, в которой была заключена часть Силы её божественного предка. Ритмично взмахивая систром, она вплетала свой голос в песнопения жрецов, прославляя пробуждающуюся жизнь. Казалось бы, после целой ночи обновляющих обрядов её силы должны были иссякнуть, но она чувствовала такой мощный приток энергии, что хотелось пуститься в пляс вместе с храмовыми танцовщицами. Радость и мощь жизни разжигали её кровь, и она охотно делилась этим с окружающими, ведь, в конце концов, в том и состояла одна из её задач как царевны. Делиться с народом переполнявшей её игристой радостью было само по себе упоительно. Казалось, сверкающая волна, разливавшаяся над толпой, только набирала силу, когда касалась других, роняя благословенные искры в ждущие сердца. Конечно, самыми мощными благословениями народ Обеих Земель одарит царская чета, когда их праздничная ладья пройдёт по Великой Реке через всю Таур-Дуат. Но и остальные Эмхет могли дать немало тем, кому посчастливилось оказаться рядом с ними во время торжеств.

Улучив момент, когда процессия делала круг по одной из центральных улиц и присутствие Анирет уже не требовалось настолько, как поначалу, царевна скользнула в сторону, в тени колонн ближайшего храма, уступая путь барке Ваэссира. Теперь, когда она на время перестала быть воплощением Силы предка, а стала просто собой, ей хотелось немного отступить от официальной части празднований и просто насладиться царившей в столице атмосферой всеобщей радости. Скрыться от свиты и жрецов в её положении было не так уж легко, но она постаралась.

Не успела Анирет укрепить систр на поясе, как чья-то рука аккуратно сомкнулась на её запястье. С улыбкой царевна обернулась, ожидая увидеть дядюшку Хатепера или – ну вдруг? – Нэбмераи… и с изумлением распахнула глаза.

Ритуалы преобразили Ренэфа. Царевич словно сиял изнутри, казался даже чуть более открытым, чем Анирет привыкла его видеть, но держался сейчас настороженно, как дикий волчонок. Словно не знал до конца, что делать, и готов был в любой момент оскалиться.

Анирет, приложив палец к губам, потянула его за собой за колонну – в их сторону как раз направлялись несколько жрецов.

– Эй, ты чего! – зашипел Ренэф, но хорошо хоть не рявкнул в голос.

– Тихо, всё удовольствие испортишь, – Анирет прикрыла ему рот ладонью и кивнула на приближающихся священнослужителей.

К счастью, брат всё понял и не возмущался, но её руку решительно отвёл.

Когда жрецы скрылись в недрах храма, на ходу обсуждая, чья будет смена в следующую ночь и хватает ли везде положенных подношений, царевна лукаво заметила:

– Ты же не хочешь весь день чинно кивать свите и возглавлять жрецов? Ни распить вина со сладостями на улицах, ни потанцевать, ни полазить по крышам, в конце концов. Оттуда знаешь какой чудесный вид! Вся празднующая столица как на ладони.

Ренэф изогнул бровь, удивлённый не то её странными предложениями, не то тем, что она вообще на такое способна. Потом, спохватившись, он сунул ей что-то в руки.

Это оказался небольшой изящный праздничный сосуд из зелёного алебастра редкой чистоты, украшенный резьбой с символикой Разлива. Такие сосуды – из фаянса или глины, реже из более дорогого материала – рэмеи изготавливали как раз под Разлив, чтобы наслаждаться напитками прямо на улице. Обычно на них наносились ритуальные формулы благословений, как правило – именные. И с удовольствием она разглядела в иероглифической вязи свой серех. Брат и правда хотел порадовать, заказал подарок специально для неё! Так странно… и чудесно. Но спрашивать его о причинах такого неожиданного расположения к ней, пожалуй, не стоило – захочет, скажет сам, а не захочет, так всё равно ведь не добьёшься.

– Какая красота! – искренне восхитилась Анирет и тепло улыбнулась ему.

Ренэф неуверенно улыбнулся в ответ, но тут же нахмурился и буркнул:

– Это тебе, в общем. Подарок. Ну вроде как.

– Я так и подумала, – ответила девушка чуть насмешливо и обняла его. Удивительно, но он не оттолкнул её, даже чуть приобнял в ответ. Какие бы звёзды сегодня ни зажглись, кроме Звезды Разлива, они явно изменили своё ежегодное вращение!

– У меня ведь тоже кое-что для тебя есть, если примешь. Но для этого, – царевна заговорщически понизила голос, – нам придётся пробраться во дворец как можно более незаметно.

Она уже приготовилась к отповеди, что детские забавы не для него, и вообще всё это глупость, а их место – во главе ритуальных процессий… Но не то любопытство Ренэфа возобладало, не то Анирет совсем не знала своего младшего брата с этой новой стороны.

– Сбежим, – усмехнулся царевич. – Согласен.

Что же с ним случилось такое там, в Лебайе?.. Анирет решила, что не хочет рушить очарование момента расспросами. Да и приятно будет вручить ответный подарок брату в руки, а не как обычно, через слугу-посланника.

Вместе они вышли на улицы, смешались с толпой. Благо в общей суматохе в лицо их узнавали не все – видимо, просто не ожидали увидеть вот так, по-простому, рядом. Анирет взяла Ренэфа за руку, чтобы не потерять друг друга из виду. В последний раз они пробирались вот так сквозь толпу когда-то очень давно, ещё детьми. И в то время младший брат ещё не относился к ней отстранённо и свысока, как потом…

– А как ты вообще меня нашёл? Я вроде старалась ускользнуть незаметно.

– Следил, – спокойно ответил Ренэф, удерживая её позади себя, чтобы не затолкали.

Её руку он не выпустил. Это было странно… и вместе с тем по-своему правильно.

– Куда хочешь пойти для начала? – спросила Анирет, прижимая к себе подаренный сосуд.

– Всё равно. На площади перед храмом Золотой выступают артисты. Только чур в танец меня не тянуть.

– Конечно, – невинно улыбнулась Анирет. – Куда тебе танцевать – ты только с хопешем да на колеснице умеешь.

– Неправда.

– Поспорим?

Ренэф пробурчал что-то и покачал головой. Но она-то знала к нему подход – брат просто не мог пройти мимо, если ему был брошен вызов. Поэтому через некоторое время они уже любовались представлением на площади, поедая восхитительные свежие лепёшки с мёдом и запивая их красным пивом. Вино решили оставить на потом, спрятав его вместе с систром в купленную там же на базаре тканую сумку. После Анирет, смеясь, увлекла брата в танец, и он даже не слишком возмущался. А когда вокруг них почему-то образовалось вдруг слишком много свободного места, и кто-то стал тыкать пальцами и восхищённо что-то кричать, они поскорее