Трудно расстаться с вами даже в письме!

Крепко целую.

№ 363. А. И. Клибанов – Н. В. Ельциной

12.VI.49 г.

Родная Коинька,

завтра день твоего рождения – знаю, как тебе будет грустно в этот день, – как бы мы его счастливо провели вместе. Деточка моя, тянусь к тебе всей душой. Я не забыл ни одной твоей черточки, ты всегда живая и близкая стоишь возле меня. В последнем письме (26.V) ты пишешь о давно прошедшей нашей юности, а я при чтении этих строчек вспомнил мой приезд к тебе в Петергоф, в Институт, как будто он был только вчера. Я даже помню (или мне это кажется?) платье (с серыми продольными полосками), которое было на тебе, вспомнил и твое долгой верой и правдой служившее пальтишко и фетровую шляпу. Любимая, до чего же ты близка и дорога мне. Пусть будут с тобой здоровье и бодрость и наше счастье – наша звездочка! Целую, благословляю тебя, желаю радостного творчества.

Всегда твой, моя светлая,

Саня.

Поцелуй Манечку, получил и ее письмо от 25.V. Оно меня поддержало.

Пишите мне. Адрес старый. Наведывайтесь в 14-ое почт. отделение.

№ 364. А. И. Клибанов – Н. В. Ельциной

14.VI.49 г.

Любимая моя Коинька,

я с тобой в этот радостный для меня день твоего рождения.

Почувствуй сегодня, что я неотступно со всеми движениями твоей души, что я люблю, верю в тебя, жду и дождусь часа нашей встречи.

Целую тебя, родная и любимая деточка, счастья тебе и успехов в твоем творчестве!

Саня.

Только что посмотрел на твою карточку – радостно и больно!

Родной Манек,

поздравь и поцелуй за меня нашу Коиньку.

Передаю тебе для нее (и для тебя) огромное число поцелуев. Смотрите, поделитесь без обиды!

Будь здорова, моя родная.

С 22 февраля не имею твоих писем. Очень тревожусь.

Целую горячо. Пиши!

Саня.

№ 365. Н. В. Ельцина – А. И. Клибанову

19.VI.49 г.

Родной мой, последние дни много раз хотела тебе писать, но была безумно занята. В день рожденья поехала отдохнуть к Вовочке. Все друзья, конечно, забыли об этом, кроме моей дорогой Сонечки238, которая прислала поздравительную телеграмму – единственный, самый трогательный и желанный подарочек.

Вовочка здоров, очень занят, как всегда, но пока еще очень мало сделал, хотя много уже потратил сил. Я тоже много работаю, но не могу похвастаться большими успехами. Все это огорчительно. Единственный маленький «успех» – купила тебе хороший шерстяной джемпер и в ближайшие дни вышлю. С 15‐го мая послала тебе две продуктовых посылки (шпик, колбаса, сахар) и третью – табак, лук, чеснок. Снова скоро пошлем. Купила вчера – лирические стихи и поэмы Пушкина, сегодня же высылаю тебе их авиа.

На Пушкинских праздниках не была, Вовочка же ездил в Михайловское.

Перед Русским музеем – против Филармонии в сквере – заложили памятник Александру Сергеевичу. Я купила себе два пушкинских романса Свиридова: первый, мне кажется, ты знаешь и иногда напевал его, я слышу твой любимый голос – «Роняет лес багряный свой узор» – начало знаменитого и всегда волнующего стихотворения 19‐го октября 1825 г.; второй – «Подъезжая под Ижоры» – тоже очень удачный.

Письма декабристов выходят в «Звеньях», но без вступительной статьи. Маленькое предисловие – написано Вовой.

Не могу получить лекции по русской истории – один экземпляр в Институте истории, а где второй – ведь было два переплетенных тома.

Миша подарил мне картинку – этюд Донского монастыря.

Смотрела снова «Станционный смотритель» – и снова плакала – так волнует игра Москвина… Его вышвырнули из барского дома, разлучили с любимой дочерью и вот он один, в каком-то грязном дорожном трактирчике – один со своим горем и нужно жить – это он понимает, но как же жить? Какое это простое и обыденное слово, но в нем все заключено и нельзя ни на минуту от этого уйти. Я шла по улице и слезы текли из глаз. Нужно, нужно пройти свой путь до конца.

Родной мой, хоть бы пришло от тебя письмо. Помни, что всегда думаю о тебе, что всегда с тобой во всех тяготах твоей жизни. Будем верить в нашу встречу.

Отпуск будет в конце июля – месячный. Сегодня воскресенье, весь день была дома, сейчас поеду на почту – и пошлю тебе томик Пушкина. Вышлю тебе также книжку о Пушкине – Мейлаха, об ней еще напишу.

Все тебя шлют приветы.

Обнимаю тебя и горячо прижимаю к себе. Благословляю тебя. Целую тебя, мой мальчик. К.

Посылаю тебе марок на 3 рубля.

Купила тебе трубочку.

№ 366. А. И. Клибанов – М. Н. Горлиной

20.VI.49 г.

Родные мои,

давно не было у меня таких радостных дней, как эти: получил Манечкино письмо от 25 мая и Коинькино от 26 мая. Они пришли за две недели. Вслед за ними пришла бандероль от 4‐го июня, которая также за две недели добралась ко мне. По свойственной людям жадности я уже тоскую по следующим письмам.

Сперва о главном: вы должны организовать свой отпуск. Я уже писал вам об этом. Не надо вкладывать всех ваших денег в посылку мне продуктов. Мне просто становится не по себе от мысли, что я лишаю вас отпуска после года таких тяжелых физических и душевных затрат. Я хочу увидеть ваши письма из каких-нибудь мест вашего отдыха, и если этого мне не придется увидеть, буду очень расстроен. У меня все по-прежнему. Плохо, что нечего читать. Книг я от вас совсем не получаю. Из газет «Правду» я сейчас имею на месте и она поступает раньше ваших. Хорошо бы получить Литературную газету, «Советское искусство», журнал «Новое время». Пошлите бандеролью книги, но только такие, которые питают душу и к которым можно всегда и всегда возвращаться. Желательно иметь советские издания. Вещей, как правило, не шлите. А как исключение, мне бы хотелось получить: 1. кепку, 2. маленькую подушку (только совсем маленькую, «думку»), 3. нательное белье (смены две), 4. носки, 5. к зиме свитер и ушанку и время от времени мыло. Пошлите также немного бумаги и открытки. Если бы нашлось какое-нибудь одеяло (но ни в коем случае не ватное), байковое, например, то, пожалуй, надо бы иметь и это. Да, позабыл, еще прошу, пошлите мне тюбетейку, какую-нибудь потемней, черную даже. Я буду ее носить, т. к. голова стынет (это не значит,