Второй сюжет восходит к концу X в., в то время как третий был записан уже в Ксантенских и Вертинских анналах под 845 годом. Первый сюжет при этом может восходить либо к событиям 1066 г. и разрушению Гамбурга князем Круто, либо изначально составлять с третьим сюжетом единое целое и восходить к походу Людвига II на славянскую границу в 845 году. В таком случае, до разделения его посредством вставки на две части, изначальный сюжет о событиях 845 г. должен был повествовать о двух походах Людвига к славянской границе. После первого похода, который исторически можно отнести к 844 г., им был заключен мир со славянами и в Гамбурге восстановлена христианская миссия, а у власти утверждён проявивший лояльность Барух. Вскоре после этого случилось новое языческое восстание, поддержанное данами и возглавленное пришедшим из Старигарда королём ободритов. Но тогда именно этот старигардский правитель и должен был быть Рориком, королём язычников из КА. Гамбург был разорён, а часть знатных пленников доставлена в столицу Вагрии. Подоспевшие вскоре войска Людвига II разбили оба войска язычников и снова заняли христианскую метрополию. Что стало с Барухом, неизвестно, но, по всей видимости, после этого похода признать верховную власть Людвига и, по крайней мере, символически принять христианство, освободив христианских пленников, должен был уже сам Рорик. Обе версии, подразумевающие как тождественность Рорика и Баруха, так и то, что они могли быть двумя разными историческими персонажами, не противоречили бы общему ходу событий. Какие-то более однозначные выводы при этом едва ли возможны без привлечения дополнительного материала.

Соответствие имени «Рорика, короля язычников», из КА «Рорику, брату Гериольда», упоминающемуся ими и другими франкскими анналами, впоследствии может объясняться изначальным фонетическим сходством обоих имён. Но, несмотря на сходство, как это было показано выше, речь явно идёт о двух разных исторических персонажах. «Рорик, король язычников», в контексте повествования КА являющийся королём ободритов, в поход на которых отправился Людвиг II, а не данов, скорее всего, и был именно королём ободритов. В случае если передача КА его имени как Рорика не была искажением или отождествлением с освободившимся позднее братом Гериольда, соответствие этого имени датским и франкским именам того времени может объясняться династическими связями ободритов с северными и западными германскими соседями. Германские имена начинают проникать в княжеский именослов ободритов очень рано. Так, ободритский князь с германским именем Готлаиб упоминается уже в 808 году. По всей видимости, северогерманское имя было и у ободритского князя Сед ерика в X веке. Германскими были имена ободритских князей: Биллунга, Удо, Готтшалька, Генриха, Кнуда (сына Генриха) и Кнуда (сына Прислава), возможно, также и Вольдемара (сына Генриха). Имена знатных ободритских женщин упоминаются крайне редко, однако два из них — Астрид и Тове/Тофе (дочь Мстивоя-Биллунга) — должны были быть или изначально северогерманскими, или быть сменены ими после их выхода замуж за данов. Неславянского, неясного происхождения было и имя Никло-та. Часть из этих имён (Биллунг, Удо, Готтшальк, Генрих) могли быть континентально-германского происхождения и связаны с принятием христианства ободритской знатью. При крещении правители брали себе второе христианское имя, нередко в честь немецких королей или герцогов, в подчинении которых они в тот момент находились, при этом иногда (у Биллунга и Удо) сохранялись и славянские имена.

Другая часть германских имён попадала в ободритский княжеский именослов в результате династических браков. Так, к примеру, известно, что у Готтшалька было два сына от двух разных жён. Первый сын получил имя Бутуе[420]. О происхождении его матери ничего неизвестно, но, исходя из славянского имени, можно предположить, что она была славянкой. Поэтому, в силу того что другой женой Готтшалька была Зигрид, дочь Свена Эстридсена, и родившемуся от неё сыну было дано германское имя Генрих, влияние происхождения матери кажется очень вероятным на выбор имён сыновей ободритских правителей. Известны и другие случаи, когда сыновья ободритских князей были названы в честь своих датских родственников. По всей видимости, в честь Кнуда Лаварда были названы сыновья Генриха (Кнуд Лавард был его родственником по матери) и сын Прислава, внук Никлота. Прислав был женат на дочери Кнуда Лаварда и связь имени его сына со знаменитым дедом выглядит в этом случае прозрачной. Не исключено, что выбор имени для наследника у ободритов вообще предоставлялся матерям, а те, в свою очередь, отдавали предпочтение именам из своих отеческих династий. Браки в кругах высшей знати, как известно, были делом политическим. Заключение их с другими знатными родами делало возможным последующее выставление претензий на соседние страны, как это было в случае Генриха Готтшальковича, претендовавшего на земли в Дании, или Кнуда Лаварда, получившего земли Генриха после вымирания его прямых потомков. Также династическими браками скрепляли и военные союзы. Собственно династический брак имел ту же цель, что и взятие родственников правителя в заложники после его поражения, но только заключался на добровольной основе. Обе эти практики были распространены в раннем средневековье повсеместно.

У ободритов исторические предпосылки для таких династических связей с данами складываются начиная с 817 г., когда сначала Славомир, а потом и Чедраг заключают со своими северными соседями военные союзы против франков. В последующем IX и начале X в. нередко упоминаются совместные нападения ободритов и данов на франков и саксов, поэтому неудивительно, что со времени Мстивоя-Биллунга во второй половине X в., когда ободритские правители приняли христианство и о них стала появляться подробная информация, ободритско-датские династические связи предстают уже в виде прочной традиции, непрерывно сохранявшейся до XII века. В событиях на Эльбе 845 г. и разорении Гамбурга славяне и даны также принимали участие совместно, из чего следует, что между ними тогда существовал военный союз. Возможное указание на скрепление союзнических отношений ободритов и данов династическим браком в первой половине IX в. имеется у Саксона Грамматика в описании жизни Рагнара Лодброка. Несмотря на то что этот рассказ, кроме исторических, содержит и откровенно фантастические сюжеты, один из эпизодов жизни Рагнара Лодборка кажется достаточно любопытным. В самом начале сообщается о женитьбе Рагнара в Норвегии на девушке-воительнице Ладгерд, которую вместе с другими знатными женщинами пытался отправить в «дом терпимости» шведский король Фрё. Согласно Саксону, Ладгерд происходила из знатного рода «народа варваров»[421].

Родившийся у них сын был назван Фридлевом. Скандинавские имена, передаваемые Саксоном для «варварских» народов, не должны удивлять, ибо в сагах, откуда единственно им и могли быть почёрпнуты эти сведения, замена изначально славянских имён на более привычные скандинавские была делом обычным. К примеру, в Саге о Кнютлингах один из сыновей Никлота также назван Фридлевом, в