нарисованное на бумаге солнышко или притащит кружку с горячим чаем. Семья — лучшее средство от хандры, но также источник постоянных тревог и забот.

Юля со вздохом сжала ладонь. Записка сына в руке жгла, терзая материнскими страхами. Сердце чуяло беду.

Удрать из дома? Допустим. Возраст бунта еще не прошел. Но какой подросток откажется от возможности пропустить учебу, поваляться в постели, почитать книжку и побаловаться вкусным? Только тот, у кого в академии внезапно возникли неотложные дела. И эти дела не давали Юле покоя.

Дорогой муж, принеся чай, попытался было улизнуть в кабинет работать, но Юля попытку пресекла. Говорить о случившемся Фильярг не хотел, отделывался общими фразами, явно не желая ее волновать, но Юля давно научилась находить ответы между скупых слов мужа. И сейчас она стояла около окна, обдумывая услышанное.

По стеклу брызгами разошелся дождь, усилился, потек ручьями. Осень решила, что пришло время безумства танцующих листьев под проливным дождем.

Чем большее думала Юля о произошедшем, тем сильнее ей это не нравилось. Нет, ее не шокировало то, что Совенок подрался, но Альгар никогда бы не опустился до избиения слабого. Что же там такое произошло, из-за чего ее мальчик нарушил свои принципы⁈

Если допустить, что такиец действительно увидел будущее, — размышляла Юля, плотнее запахивая традиционный асмасский жилет, — то что он мог сказать Совенку? Что такое мог сказать парень сопернику, если им обоим нравится одна и та же девушка? Что-то неприятное, касающееся Майры.

Юля активировала браслет, отбила сообщение в академию, чтобы сегодня на факультете ее не ждали. Заглянула в классную комнату, подбодрила занимающихся двойняшек, погрустила с младшим о плохой погоде и пообещала интересную сказку на ночь, а после, в сопровождении безмолвных, вышла на улицу в шторм.

Первый тэорат встретил ярким солнцем и пронизывающим ветром. Шторм еще только подбирался к ним и, судя по порывам ветра и кучкующимся на горизонте облакам, ждать его осталось недолго.

Учтя все ошибки предков, Лиестр выстроил свою лабораторию вдали от дворца, под прикрытием заброшенного здания, принадлежащего Проклятой ветви. От Фильярга Юля знала, что основные помещения обустроили под землей, дополнительно обезопасив территорию.

Прием пациенток на установление стабилизатора давно уже перенесли в столицу Первого тэората, да и промышленные исследования проходили не здесь, как и испытания созданных артефактов. Личную лабораторию Первый использовал для создания того, к чему общество было еще не готово. Туда Юля и направилась. Без приглашения. Спонтанно. Не в силах сидеть на месте и ничего не делать.

На первом уровне ожидаемо никого не было — только пыль, и она спустилась вниз.

— К его высочеству нельзя! — бросился к ней наперерез щуплый паренек, едва ли старше самого Альгара. Он храбро перегородил собой коридор, с возмущенным вызовом уставившись на незваную гостью.

Юля сделала знак безмолвным не вмешиваться.

— Мне можно, — заявила она, обходя застывшего от ее наглости парня.

— Мастер! — взвыл тот внезапно истошной сиреной. — Здесь та страшная женщина, о которой вы предупреждали!

Юля споткнулась. Обернулась удивленно — не послышалось ли? Нет, на нее смотрели со священным ужасом. Занятно. И чем она не угодила Первому?

— Ассара, — неодобрительно вздохнули у открывшийся двери, и Юля поджала губы. Она, конечно, не рассчитывала на радушный прием, но не настолько же⁈ — Заходи, раз пришла, — и Первый посторонился, пропуская внутрь лаборатории. Захлопнул дверь, отрезая безмолвных от объекта охраны.

Юля огляделась. На первый взгляд магическая лаборатория выглядела спонтанным взрывом с вкраплениями инородно смотрящего порядка. Письменный стол без единой завалявшейся бумажки и рядом полная корзина с вываливающимся на пол мусором. Заставленный грязными пробирками, кристаллами, какими-то образцами шкаф — пара полок опасно просела под тяжестью материалов — и идеальный ряд сверкающих чистотой пробирок на рабочем столе. Лотки с перемешанными в них драгоценными камнями. Мотки проволоки в углу. Листы с расчетами, повисшие в воздухе. Там же, в воздухе, кружка с недопитым чем-то, надкушенный бутерброд — уже и плесенью покрылся. И прикрытый куполом силы столик со знакомым кристаллом.

— Ты зря пришла, — Первый так и остался подпирать собой дверь, точно боялся, что к нему начнут ломиться, — я вообще не уверен, получится ли у меня хоть что-нибудь.

Юля незаметно вздохнула — этого она и боялась. Нет у нее времени ждать. Если Совенок начал что-то подозревать, ему понадобится совсем немного, чтобы убедиться в правоте своих подозрений, а убедившись, он начнет совершать одну ошибку за другой, потому как не для юных плеч эта ноша.

— Скажи, а что чувствовала твоя мать, когда отец был избран огнем? — спросила Юля тихо.

От его высочество повеяло стылым холодом.

— Гордость, конечно, — голос Первого был злым и колючим, — это честь стать королевой.

И покинуть дворец сразу после коронации…

— Пойми, — он все-таки подошел, встал рядом, — я даже пообещать ему сейчас ничего не могу или надежду дать, потому что у самого ее нет!

Теперь это было отчаяние.

А надежда Совенку нужна как воздух, иначе он сломается еще до коронации, и огню придется искать новую кандидатуру на трон.

— Ты хоть представляешь риск? Если что-то пойдет не так и энергия хлынет обратно в вулкан, мы получим взрыв такой мощи, что просто не сможем его удержать даже ценой существования целой ветви.

Риск она понимала, как и то, что Совенок пожертвует своей первой любовью ради страны, точнее он откажется от нее, чтобы не мучить Майру. Достойная цена за трон? Возможно. Но Юля хотела для сына одного — счастья. Пусть это и невозможно, но попытаться стоило.

— Предлагаю мозговой штурм, — проговорила она, и Первый нервно дернулся:

— Чей мозг ты хочешь штурмовать?

Шутить настроения не было, так что Юля без объяснений призвала огонь. Стихия не проявляла себя с той самой ночи, как она побывала в «Сладких утехах». Видимо, давала прийти в себя и принять ситуацию.

— Мы заключили сделку, — сурово напомнила Юля, глядя в алое нутро пламени, — вы обещали решение.

Воздух