Так я и начала сеанс «лечения» полупустой оболочки, считавшейся здесь правителем империи по какой-то странной шутке судьбы. Однако, я и подумать не могла, что, напитавшись моей силы и впервые осознанно раскрыв глаза на этот мир, молодой император начнёт испытывать ко мне привязанность…

Как не ожидала я, что первым его словом станет «А-йю»… должно быть, тогда ему не хватило сил полностью выговорить «А-Юэ», — как звала меня вся его стража, — и он позвал меня коротким именем, каким никто никогда не звал…

Не могла я представить и того, что хрупкий и бледный юноша, начавший набирать силу слишком стремительно, сможет смутить меня, однажды попросив остаться с ним на ночь… к тому моменту его «официальное лечение» уже было завершено, а его охрана уверилась, что я — святая, не меньше! Ведь я ни ела, ни пила, ни просила воды для омовения и всегда благоухала…

Не дано мне было предположить, что преданный взгляд молодого императора и осторожные ласковые касания разбудят во мне ответные чувства и вынудят ответить привязанностью…

Его бережное, даже трепетное отношение ко мне стало напрягать его стражу, некогда желавшую избавиться от своего хозяина. Несмотря на мой усердный труд по воспитанию юного лидера империи и несмотря на мой статус едва не святой при жизни — в восточном дворце, воины захотели избавиться от меня до того, как я раскрыла императору неприглядную правду о нашей первой встрече… И когда они пришли в мою спальню, чтобы забрать мою жизнь и вернуть императора на его законное место, пустовавшее уже три месяца, юный правитель вышел перед ними и приставил остриё направленного на меня меча к своей груди.

Он защитил свою избранницу. И показал, на что готов пойти ради меня.

Стража отступила. А потом покаялась. Мой ученик принял их покаяние и велел собираться — мы отправлялись в столицу, забирать у отупевших от вседозволенности вельмож власть над империей. К тому моменту, благодаря хитрым ходам, предпринятым заранее, среди простого народа уже был пущен слух, что император давно не находится во главе государства, притеснённый своими подчинёнными из известных семей и вытесненный в восточный дворец.

Именно поэтому наше неспешное шествие в столицу привлекло так много внимания простого народа и совсем не озаботило вельмож: те были заняты подготовкой к коронации нового императора и решили, что это лишь нелепые слухи…

Они были уверены, что императора уже давно нет в живых — ведь он пропал вместе со своей охраной, должно быть, сбежавшей после его убийства…

Захватить дворец оказалось не трудно. Трудно было получить власть над армией, никогда раньше не видевшей правителя государства в лицо. Однако, тут помогло его поразительное сходство с почившими отцом и матушкой, так что пущенные, было, слухи о самозванце быстро прекратились. И молодой император сел на трон.

У нас не было спокойного месяца. Даже спокойной недели. Империя разваливалась на части, ещё толком не объединенная, но уже бедная и голодная. Все наши с императором силы тратились на то, чтобы соединить не соединимое. Накормить отсутствием еды. Успокоить собственным спокойствием… и собственной верой.

И едва мы смогли сделать первые шаги и почувствовать едва ощутимый запах успеха, как я понесла от правителя. К тому моменту он уже полгода находился рядом со мной, и я могла с уверенностью сказать, что он был живее всех живых. Император начал сдувать с меня пылинки, а всё его окружение сходило с ума от радости, закатывая пиры и отвлекаясь от важных дел. Должно быть, выжившие после зачистки вельможи, верили, что после рождения наследника, они спокойно смогут избавиться от нас и узурпировать власть, выдвинув из своих рядов регента… И никто в тот момент даже предположить не мог, что медленно встающая с колен империя, встанет поперек горла своим более сильным и диким соседям.

У меня не оставалось сил следить за всем: я всё больше отвлекалась, увлеченная своим новым состоянием…

И когда на третий месяц моей беременности в зал правителя ворвались убийцы, я забыть забыла о том, что спускалась в смертный мир лишь на год… последнее, что я увидела, улетая в разверзшиеся небеса — это безумный взгляд императора, отчаянно отбивавшегося от врагов и не способного остановить моё возвращение в бессмертное царство… глядя в его широко распахнутые от ужаса осознания грядущего одиночества, глаза, я ощутила, будто вслед за мной отправилась частичка его души… вонзилась в меня… и пробралась глубоко в сердце, чтобы всегда быть рядом.

И тогда я заплакала.

Впервые за долгие сотни лет… а возможно — даже за тысячи…

Я плакала, потому что не хотела оставлять его, потому что желала вернуться и согреть его в своих объятиях… согреть, а потом успокоить, уверив, что мы всегда будем вместе…

Но мы не будем…

У нас была только эта его смертная жизнь!

И когда я вернулась в бессмертное царство к лисятам, я просила их со слезами на глазах вернуть меня обратно, позабыв о том, что сама могу спуститься вновь! Позабыв обо всём на свете от своего горя и своего отчаяния!

И тогда племянницы Синь Шэня стерли мои воспоминания, наложив печать на память и сговорившись не раскрывать мне правды о моём возвращении из мира смертных…

Открываю глаза и смотрю на Летописца.

— Кто он такой? — спрашиваю, ощутив, как дрожит голос, и как мокнет кожа на щеках от двух теплых дорожек слёз.

Открываю глаза и смотрю на Летописца.

— Кто он такой? — спрашиваю, ощутив, как дрожит голос, и как мокнет кожа на щеках от двух теплых дорожек слёз.

Мудрец молчит, ничего не отвечая и словно давая мне возможность выплеснуть всё, что скопилось внутри.

— Почему его тень не смогла обрести нормальное тело во время испытания в смертном мире?.. Почему он был такой… незавершенный? Что это за изъян божественной сущности?! Он вообще… бессмертный?.. — лишь озвучив вслух все эти вопросы, я смогла вдохнуть свободно и теперь напряженно ждала ответа, беспокойными пальцами сжимая ткань своего платья.

— Бессмертный, — кивает Летописец и вновь замолкает.

— Но он… — останавливаюсь, не зная, каким ещё словом описать то, что я увидела.

Сильнейший из последнего поколения небожителей, наследник небесного клана, черный феникс с репутацией беспощадного бога был на грани провала испытания в смертном мире?.. И провалился бы, если бы я не отдала ему свои жизненные силы?..

Кто вообще поверит в это?!

— Я действительно была нужна ему, — потрясенно произношу, — это не прихоть влюбленного юноши: он помнил, что я в буквальном смысле слов помогла ему стать человеком и пройти испытание в мире людей! И потому он пытался найти меня в бессмертном царстве!

А все остальные причины были лишь прикрытием…

— Вас связала сама судьба, — негромко отзывается Летописец, — хорошо это или плохо — но это так.