– Да, мне он тоже все время это твердил, – раздраженно отозвался Волк. – Что за манера загадками говорить?!

Ноги, затекшие от долгого сидения на корточках, у Семена подкосились, и он едва не хлопнулся на землю, слегка зацепив при этом палатку.

– Тихо! – зашипел сталкер. – Там кто-то есть!

Проклиная свою неуклюжесть, Гроха бросился в сторону. Полог откинулся, Волк высунулся наружу, огляделся, но, кроме темных палаток, ничего не обнаружил. Осмотревшись, он невольно задержал взгляд на небе, полыхающем, как алмаз, от огромного количества крупных ярких звезд, и нырнул обратно.

Начальник охраны осторожно поднялся с земли. Он догадался, что это за иностранец – тот самый «сталкер», что вызвал у него подозрения перед самым выходом. И ничего, кроме проблем, незнакомец не сулил. Еще несколько часов назад Гроха жалел, что взял с собой эту авантюрную парочку – Волконенко с Мельниченко, из-за которых у него опять назревали неприятности. А теперь почему-то у него возникло странное чувство, что это очень правильное решение.

Постояв немного, Семен отправился к себе в палатку и, поворочавшись с полчаса на жестком походном матрасе, начал засыпать. Он страдал из-за гибели людей, на него накатила боль от пропажи Егора, его охватил страх неизвестности и ответственность за жизнь оставшихся. И все же Гроха провалился в тяжелый болезненный сон, полный ночных кошмаров.

В то же время в другой палатке еще один человек спал беспокойно, вздрагивая и постанывая во сне. Девушке-врачу снились погибшие коллеги, они корили ее за то, что она не сумела их спасти, и жаловались, что не хотят умирать. Последним шел заведующий химической лабораторией – молодой красивый испанец, улыбчивый и жизнерадостный, любимец всех женщин лагеря. Теперь он не улыбался, а долго и внимательно разглядывал ее своими большими черными глазами. Девушка почувствовала неладное и проснулась.

В палатке было темно и тихо, слышно было только дыхание спящего рядом человека, но Анну не оставляло чувство опасности. Она нашарила у себя в кармане портативный переносной фонарик, включила его и в следующую секунду замерла от ужаса. Прямо перед собой она ясно увидела огромные черные глаза на смуглом лице с орлиными чертами. Тяжелая мужская рука с нечеловеческой силой зажала ей рот, не давая вырваться наружу ни единому звуку. Хрупкое девичье тело сдавило будто прессом, воздух перестал поступать в легкие, и через несколько секунд девушка провалилась в небытие.

Очнулась она посреди ночной долины, безвольно болтаясь на чьем-то сильном плече. Она попыталась вырваться, закричать, но железная рука сдавила ее талию с такой силой, что девушка снова едва не потеряла сознание. Анна плакала, умоляла ее отпустить, страх лишал ее рассудка, но существо, не обращая внимания на мольбы, продолжало нестись с огромной скоростью посреди черной ночной долины.

Когда несчастная жертва была уже близка к полному помешательству, похититель замедлил бег. Он взлетел вверх по каким-то ступеням и углубился в извилистый каменный лабиринт, изредка останавливаясь, для того чтобы осмотреться. Через пару минут он осторожно спустил девушку на землю, придавив ее грудь своей ладонью, чтобы она не вырвалась.

– Сорри, – услышала она знакомый шепот с сильным испанским акцентом и потеряла сознание.

* * *

Сумерки окутали безлюдную лесную дорогу. Зона безмолвствовала – ни один листок не шелохнулся, ни единого шороха не доносилось из леса. Единственным подобием движения по всей округе были потоки густой коричневой смолы, медленно стекавшей на дорогу с черного ствола изуродованного аномалией дерева. Смола чуть дрогнула, поддавшись слабым колебаниям почвы, затем задрожала сильней, а через несколько секунд из-за поворота вырулил тяжелый армейский «хаммер». Водитель крутанул руль так, что пассажиры в салоне едва не повалились друг на друга. Машина вырулила на опушку и затормозила, припав на переднее колесо.

– Дальше пешком, – бросил водитель через плечо мужчинам на заднем сиденье и выругался в сердцах на квакающем наречии туманного Альбиона. – Эта дрянь расправится с резиной за минуту.

Пятеро мужчин, выбравшись вслед за ним из автомобиля, озадаченно глянули на черную бесформенную массу, бывшую минуту назад тяжелой непробиваемой покрышкой.

– Здесь меньше километра, – кивнул водитель в сторону огромного красного купола. – Дойдете.

Те уже доставали из багажного отсека объемистые тюки. Квадратные подбородки и стриженые головы на мощных шеях первых троих говорили сами за себя. Эти трое были кадровыми офицерами ЦРУ, и один из них, комиссар миссии ООН в Чернобыле, только что доставил спецгруппу к месту задания. Остальных, включая водителя, нетрудно было узнать по холодному профессиональному взгляду, мгновенно оценивающему ситуацию.

– Спасибо, Макс. – Один из разведчиков протянул руку водителю. – Помочь с колесом?

– Справлюсь. – Комиссар бегло осматривал округу. – Идите, а то что-то подозрительно тихо сегодня.

Увешанные оружием мужчины выстроились боевым порядком, и через несколько минут тьма полностью скрыла их на дороге к источнику. Макс продолжал стоять возле скособоченного автомобиля. Разведчик нервничал: ни разу за полтора года работы он не видел Зону в таком состоянии. Абсолютная тишина повисла над землей – все будто вымерло. Ни малейшего движения воздуха даже в степи. И добром это кончиться не могло.

Он попытался взять себя в руки и успокоиться, достал из багажника тяжеленную запаску, но стоило ему приступить к демонтажу колеса, как чувство опасности усилилось многократно. Разведчик почувствовал, как у него потеют ладони, ощутил липкий страх и, побросав инструменты на землю, поднял оружие, нервно поводя стволом из стороны в сторону. А через секунду всю его профессиональную выдержку как ветром сдуло, и, судорожно надавив на курок, человек завопил во все горло.

Тьма свернулась в тугой пульсирующий узел, и в следующее мгновение тяжелый армейский броневик содрогнулся от удара, пуленепробиваемое окно треснуло, и с него медленно сползло бездыханное тело комиссара ООН, оставляя на стекле содержимое черепной коробки.

Ветер донес звуки выстрелов и приглушенный крик, и люди, отойдя уже на приличное расстояние, остановились. Старший группы поднял прибор ночного видения, с минуту всматривался в него, не произнося ни звука, и сразу подхватился:

– Уходим. Быстро!

– А как же Макс? – Второй разведчик встал у него на пути.

– Он большой мальчик, – отмахнулся старший.

– Я его знаю еще с Анголы! – Церэушник упорно загораживал ему дорогу.

– Я его знаю еще до Анголы – он справится, – повторил командир.

Но тот с силой ухватил его за руку:

– Мы не можем его бросить!

Старший молниеносно обернулся, незаметно выломав ему кисть, да так, что тот едва не завопил от боли. Лицо у разведчика было совершенно спокойным, но в глазах пылало бешенство.

– Он мертв, придурок! – зашипел он ему прямо в лицо. – От него ни черта не осталось, так же, как от «хаммера»! Возьми себя в руки, пока мы все к нему не присоединились!