– Развяжи меня.

– Сусана…

– Развяжи меня развяжи меня развяжи меня развяжи развяжи развяжи!.. – И громко разрыдалась.

– Сусана, послушай меня, давай поговорим, немножко побеседуем, идет? – Он снова задрал ее свитер, поплевал на ладонь и попытался стереть с ее живота надпись. Он прекрасно знал, что попытка обречена, но ничего другого в голову не приходило. – Ну давай, скажи мне что-нибудь…

– Я не хочу куса-а-а-ать себя… – всхлипнула она.

– Конечно не хочешь. И не будешь. Поверь мне.

– Саломон, ты самый лучший парень на свете, – услышал он ее шепот. – Ты лучше всех. Ты… Бога ради, Саломон, освободи мне хотя бы одну руку! Пожалуйста, или я сойду с ума! Хотя бы одну руку!..

– Ш-ш-ш, спокойно. Давай поговорим еще. Не соглашусь с тобой: я эгоист…

Слова почти что удалось стереть, но он все еще не верил, что это поможет. И полагал, что самое главное теперь – отвлекать ее.

– А вот ты совсем не эгоистка. Сейчас я тебе это докажу. Ты знаешь, почему ты оказалась здесь? Потому что беспокоилась обо мне. Услышала, что я наговорил тогда во сне, и решила… – Голос его дрогнул прямо на середине фразы. Сдержался, не всхлипнул. – Ты решила отправиться за мной… Ты боялась за меня…

– Я люблю тебя… – произнесла Сусана едва слышно, ее била дрожь, словно наркоманку в ломке. – Я все эти годы жила с Сесаром, но так и не смогла тебя забыть… Дело в том, что… он мог обеспечить мне такую жизнь, к которой я стремилась… Понимаешь?.. Это очень плохо?..

– Нет, не плохо. Совсем не плохо.

– Мне пришлось выбирать, и я выбрала его… Но клянусь тебе, что с того самого дня… думаю, каждый день… я врала себе!.. А теперь больше не хочу врать и хочу, чтобы ты меня понял… Прежде всего чтобы ты меня понимал!.. – Внезапно она подняла голову и заговорила с бешеной скоростью: – Саломон, развяжи меня, или я тебя убью. Я больше не могу терпеть. Мне нужно это. Слышишь меня?.. Это мои чертовы пальцы, и я могу делать с ними что захочу!!!

– Это твои пальцы, зато ты уже не ты, – спокойно ответил Рульфо.

– Развяжи меня, козел гребаный!!!.. Развяжи меня, козел козел козел сукин сын развяжи меня!!!..

Вопли едва не оглушили его. Он видел, как она катается по полу, клацая зубами. Сейчас она напоминала разъяренного пса, из тех диких животных, которых отлавливают зоологи, чтобы прикрепить к лапе пластинку, которая должна будет послужить науке. Она отчаянно пыталась освободить руки, и Рульфо не сомневался, что рано или поздно ей это удастся. Наконец остановилась и осталась лежать на спине, тяжело дыша. Глаза ее метали искры.

– Всего один палец… Всего один… Сжалься надо мной, да-да-дай мне о-о-один!..

– Ладно, – сказал Рульфо, наклоняясь над ней. – Но только один, согласна? Только один.

И без всякого предупреждения двинул кулаком ей в челюсть.

свет

Силу удара он рассчитал. И не думал, что удар будет иметь серьезные последствия. Теперь она была без сознания. И, глядя на нее, он заплакал.

Свет.

Ослепительный.

Дверь тихо открылась, как и его глаза. Рядом с ним тихо лежала Сусана со связанными за спиной руками – спала. Прямоугольный столп света с врезанной в него тенью проникал с порога.

Он прикрыл глаза, чтобы хоть что-то увидеть.

Это была та девушка, что играла на рояле. Одета она была в незатейливое белое платье, ноги босые. На груди ее поблескивала золотая роза с шипами. Ее густые прямые волосы казались медными, взгляд ее глаз был столь прекрасен, что Рульфо ощутил боль, а лицо и тело внушали мысль о том, что стоит ей уйти – и он тут же ослепнет.

– Нам нужно имаго, чтобы раз и навсегда уничтожить Акелос, – прозвучала в его ушах музыка девичьего голоса.

– У меня ее нет, – сказал он, чуть не плача. – Мне правда очень жаль… Нет ее у меня… Я думал, что фигурка со мной, но меня обманули…

Ракель он ненавидел. Ясно, что эта хитрая лисица его предала. И теперь из-за ее происков он не может угодить единственному в мире человеку, который этого заслуживает.

Девушка грустно смотрела на него. Ничто из того, что он знал или воображал в своей жизни, – ни первое воспоминание о матери, ни даже Беатрис Даггер – не шло ни в какое сравнение с овалом того лица, на которое смотрели его глаза. Он отдал бы жизнь за то, чтобы она улыбнулась. Свою кровь. Что бы она ни попросила. Все что угодно, лишь бы улыбка тронула эти губы. Но улыбка не появилась. Дверь их камеры захлопнулась.

И он снова погрузился во тьму. Сусана освободилась от пут. И в данный момент жевала свою левую руку. Пальцы правой, даже в том слабом свете, который проникал сквозь щели в стене, уже стали явно короче. Весь ее свитер покрылся пятнами крови.

– Бог мой! – простонал Рульфо.

Его старания оттащить добычу от ее зубов на этот раз не увенчались успехом, как и удары. Отчаявшись, он на разные лады выкрикивал ее имя – умоляюще, угрожающе, пока не обнаружил, что ничто в ней уже не откликается на это слово. И когда присмотрелся к ее лицу, понял, что ничто из того, что он скажет или сделает, успеха не принесет.

Все человеческое начисто исчезло из глаз и с лица Сусаны Бласко. Перед взором Рульфо был всего лишь рот, дробилка.

Уроборос, змей, кусающий себя за хвост.

Он поднялся и несколько раз ударил в дверь ногой, пока не стало больно. Кричал. Проклинал. Сделал открытие: если производить много шума, не так слышен хруст, этот сводящий с ума звук грызущих челюстей…

Через какое-то время он выдохся. Ему пришлось свернуться клубком на полу: он задыхался, руки заткнули уши, глаза были закрыты. Он старался забыться, думать о чем-нибудь другом.

О роза

Вспоминал визит девушки с медальоном в виде розы. Была ли это Ламия, дама номер пять, та, что Страсть внушает, вдохновительница Китса и Беккера?[44] Уверенности не было, но ему казалось, что она его загипнотизировала, чтобы он заговорил. Его допрашивают, поэтому терзают Сусану. Но что он может им сказать? Он даже не знает, что сделала с фигуркой Ракель.

ты больна.

Уроборос.

«Не думай об этом. Давай лучше подумаем о том, как отсюда выбраться, как сделать так, чтобы…»

Послышался какой-то новый звук. Ему пришлось открыть глаза. И он сразу же пожалел об этом.

вечеринка

Сусана обгрызла мякоть со своего левого предплечья и теперь срывала кожу вокруг локтя. Но, вглядевшись в середину освежеванной конечности, Рульфо заметил странный блеск. Маленький брильянт.

Зуб.

о роза ты больна о роза ты больна больна больна больна больна больна больна