— Надо найти ее! — воскликнула Сара. — девочки могут быть в опасности!

— Ах да, девочки тоже маги, — сказал Ланс. — Может, не все, но многие.

Сара прижала ладонь ко лбу, опустилась на стул.

— Конечно, это многое объясняет. Само устройство мира оказалось не таким, как я считала. Но почему вы все это нам рассказываете? — спросила она. — Ведь это наверняка большая тайна. Очевидно, что маги по какой-то причине скрываются.

— Верно, — безмятежно подтвердил Ланс, присаживаясь на край стола. — Это большой секрет. Но сейчас мне может понадобиться любая помощь. Когда все закончится, я попрошу Матильду внушить вам, что всего этого не было. Она может.

— Еще и Матильда, — кивнула Сара. — И что теперь? Как мы выберемся отсюда?

Ланс снова подошел к окну, вгляделся в тьму, и оттуда, словно полная луна, выплыл круглый желтый глаз, уставился на колдуна. Ланс быстро задернул штору, вернулся к дверному проему и попинал каменную кладку ногой, на которой еще остался ботинок. Потом открыл шкаф, ностальгически вздохнул, глядя в темное нутро.

— Мне надо в библиотеку, — сказал он, закрывая шкаф. — Матильда пошла туда. И там книга, от которой у меня волосы дыбом во всех местах. Сюда я попал с помощью артефакта, но я сам не знал, куда он выведет. А чтобы попасть в конкретное место, нам нужен проводник, способный перемещаться сквозь стены, иллюзии и миры. Селена, — позвал он женщину, которая продолжала бубнить заклинание себе под нос. — Вы, кажется, говорили, что дружили с Вивиан?

— Да, — подтвердила она.

— Прекрасно, — улыбнулся Ланс. — Проведем спиритический сеанс.

***

Петра шла к себе в кабинет, и ее острые каблучки мягко впивались в ковровую дорожку. Ей хотелось посидеть перед уроками в тишине, подготовить планы, может, просто помечтать. Хотя в последнее время Петре казалось, что все ее мечты сбылись. Она — директриса престижного частного пансиона. Ученицы — маленькие ангелочки. Бывает, проказничают, но это ведь дети. А какое место, какой воздух! Ее астма прошла как не бывало. Отражение в зеркале помолодело лет на десять. Теперь еще и Ланс. Он явно к ней неравнодушен. Глаза так и сверкают сдерживаемой страстью. Он молод, неопытен, и вряд ли рассчитывает на взаимность зрелой дамы… Петра поправила кудряшку надо лбом. Конечно, ничего серьезного и не будет, но закрутить короткий роман — почему бы и нет. Они оба рыжие, а ведь всем известно, что рыжие — самые страстные любовники. Это будет настоящий взрыв! Петра потянула за корешок книгу из сумочки. Можно почитать, пока есть время. Осталось всего страниц тридцать, и теперь она растягивала удовольствие, смакуя каждый абзац. Герои помирились, и продолжали мириться вот уже десятую страницу.

Дернув ручку, Петра вошла, оторвалась от книги и замерла на месте. Перед ней вытянулись зрительные ряды, сбоку оказалась пустая сцена, обрамленная бордовым занавесом.

Она недоверчиво обернулась на захлопнувшуюся за ней дверь, перевела взгляд на девочек, столпившихся в актовом зале. Похоже, здесь собрались все ученицы пансиона, кроме старшеклассниц.

— Странно, — пробормотала Петра, нажала на дверную ручку, но та не поддалась. — Я, наверное, задумалась и свернула не туда. Что за собрание? Почему вы не на занятиях?

— Дверь пускает только в одну сторону, — ответила одна из девочек. — Мы не можем выйти.

— Как это? — возмутилась Петра. Она попыхтела у двери, пытаясь ее открыть, но вскоре сдалась.

— Я шла в столовую, — сказала кудрявая девочка с глазами, полными слез.

— А я в класс, — подхватила другая.

— Я вернулась в комнату за учебником, а попала в актовый зал. Как такое может быть? Он ведь в другой части пансиона!

— А я шла в туалет, — пискнула девочка лет семи, скрестив ноги.

— Мы все оказались в актовом зале, — подытожила Петра. — Понятно. Что ж, скоро нашу пропажу обнаружат и откроют дверь.

— Но почему мы все сюда попали? — спросила первая.

— В мире много непознанного, — наставительно ответила Петра. — И этим мы сейчас и займемся — будем учиться и познавать мир. Раз уж мы все здесь собрались, проведем урок… допустим, литературы. Да, у нас здесь разновозрастные классы, но хорошая литература достучится в любое сердце.

Она вынула из сумочки книжку с обнимающейся парочкой на обложке и прижала ее к груди.

— Я хочу в туалет! — воскликнула девочка, сжимая коленки.

Петра обвела взглядом зрительные ряды, сцену.

— О! — радостно воскликнула она и указала на пузатую фарфоровую вазу в углу. Выбросив оттуда сухие цветы, приглашающим жестом позвала девочку. — Давай поставим ее на сцену и задернем штору, — доброжелательно предложила Петра. Взгромоздив вазу, деликатно сдвинула занавес. — Итак, рассаживайтесь, начинаем урок.

— Нас заманили сюда каким-то колдовством, заперли, а вы ведете себя, как ни в чем ни бывало! — кудрявая девочка так возмутилась, что даже перестала плакать.

— Все нормально, — успокаивающе сказала Петра, снисходительно улыбнувшись. Змейка подмигнула ей красным глазом с запястья. — Не говорите глупостей. Занимайте места, я почитаю вам вслух. Это роман о любви — вот где настоящее чудо.

Она вытащила на середину сцены стул, проводила взглядом пунцовую от смущения девочку, спускающуюся по ступенькам в зал, посмотрела на рассаживающихся на зрительных рядах учениц.

— Если еще кому-то нужно пописать, ваза большая, — добавила Петра, села и открыла первую страницу. — Итак. Весенним утром, когда ветер принес в открытое окно аромат цветущих апельсиновых деревьев, а горничная подала завтрак из свежайших булочек, джема, горячего шоколада и клубничного йогурта, Элеонора узнала, что ей придется выйти замуж…

50.

— Итак, что мы знаем о Вивиан? — спросил Ланс, расхаживая из одного угла кабинета в другой. Он обходил Сару, сидящую на стуле, и старался лишний раз не смотреть в сторону Селены, которая, наоборот, не сводила с него обожающего взгляда, хотя Ланс, по пояс голый, в одном ботинке и с испачканным грязью оранжевым носком, сейчас был непривычно далек от эталона элегантности. Он стряхнул паутину с волос и продолжил: — Она преподавала словесность и была довольно привлекательной женщиной, пока ведьма ее не отравила. Она собиралась уволиться, и черновик заявления на увольнение составлен в резкой, категоричной форме. У нее был конфликт с кем-нибудь из преподавателей, учениц?

— Дети ее любили, — ответила Сара. — Она была хорошим учителем. Но не умела держать язык за зубами. Так что могла поссориться со многими преподавателями.

— Даже со мной, — всхлипнула Селена. — Но теперь я понимаю — она завидовала моему таланту. Это как раз то, о чем мы только что говорили. Она пыталась унизить меня замечаниями…

— Она просто исправила ошибки в твоем романе, — сказала Сара.

— Она придиралась! — возмутилась Селена. — Автор имеет право на ошибки. Главное — суть.