Нет, вряд ли это зараза. Признаки появились почти одновременно. И развиваются одинаково стремительно.

— Пока все, — Ингрид откинулась на пятки. Глубоко вздохнула. Кашлянула, потирая грудь.

Никакая это не зараза. И ничего не обойдется.

Ингрид дернулась, потерла висок. Сорвавшееся плетение отдалось в голове болью, не иначе. Снова потянулась к нитям и опять не удержала. Подняла на Эрика растерянный взгляд и прошептала виновато:

— Больше не могу. Странно.

Да ничего странного. Эрик пригляделся к ней внимательней. Нет, все не так плохо. Очень похоже на ожог верхних дыхательных путей, немного бронхи пострадали, но сама ткань легких пока не задета. Пока?

— Погоди немного.

Залечил то, что мог. Ингрид, полуприкрыв глаза, следила за его плетениями. Снова потерла грудь, кашлянув. Может, обойдется. Может, она провела в шатре не так много времени, как Адела. Да и есть надежда, что посвящение чистильщиков ее защитит — позволяло же оно какое-то время переносить раны, от которых пустой и даже одаренный умер бы на месте!

Может, может, может… Эрик взмолился бы Творцу, если бы у него оставалось на это время.

— Если вдруг станет хуже, говори.

Она кивнула. Едва заметно поморщилась — Эрик заметил, как девушка упрямо продолжает плести, но ее плетения рассыпаются снова и снова. Ингрид прикусила губу. В который раз попыталась снова — безрезультатно.

— Не трать силы, — посоветовал Эрик.

У него самого их почти не осталось.

— Она тоже? — догадался Хаук. Он сидел, подавшись вперед и опираясь руками о землю. Дышал тяжело и часто, со свистом и клекотом.

Эрик кивнул, повернулся к Аделе и мысленно застонал. Да что же это такое? Снова омертвение. Он не знал, за что хвататься, точно воду в решете тащить, как дыры ни затыкай — все равно льется. Вытер лицо рукавом — сил сжигать кровь уже не было. Закашлялся, еще и еще.

— Тебя с нами не было, — выдохнул Хаук, прищурился с подозрением. — Откуда кашель?

— Это не оттого, — Эрик сплюнул кровь. — Просто так совпало. Когда силы плести почти заканчиваются, идет носом кровь. Если упорствовать — горлом.

Вроде подлатать Аделу удалось — только надолго ли мнимое улучшение? Целая минута прошла, а хуже ей не делается. Приводить ли ее в чувство? Нет, незачем тратить на это силы. Пусть сама очнется. Если очнется… Нет, не если, а когда. Надо только подправить еще. Чуть-чуть. Совсем чуть-чуть… Он снова закашлялся.

— Ты уверен? — спросила Ингрид.

Эрик кивнул.

— Немного. Вытяну.

Теперь Хаук. По его кашлю и так было понятно, что ничего хорошего. А если глянуть плетением, станет окончательно ясно, что и у него новые очаги появились. Опять. Эрик не стал сдерживать ругань, слизнул каплю крови, защекотавшую губу.

Немного подправить, вот так. Многое он и не сможет. Рот снова наполнился кровью, закружилась голова, а перед глазами заплясали разноцветные мушки.

А что он будет делать, когда у всех троих сосуды перестанут удерживать кровь?

— А если упорствовать и дальше? — спросил Хаук. Медленно выдохнул, распрямившись, вдохнул полной грудью, прислушался к ощущениям. Губы его порозовели, кожа стала просто бледной, а не землисто-серой.

— Потеря сознания и смерть.

Фигура Хаука смазалась, раздвоилась, Эрик пошатнулся, и, наверное, свалился бы, если бы Ингрид не подхватила его под локоть. Криво усмехнулся.

— Но я не настолько тебе предан, чтобы довести до подобного.

Неподалеку засуетились слуги, натягивая шатер. Наконец-то! Можно завести туда благородных, забраться самому вместе с Ингрид и скрыться от посторонних глаз. Только надо выставить караул снаружи. Хотя, наверное, незачем, кого теперь опасаться, Фолки-то нет…

Забраться в шатер, растянуться — на земле? Плевать, зато в ушах звенеть перестанет! Закрыть глаза — и чтобы никто, совсем никто не беспокоил. Хотя бы немного, пока силы не вернутся. Только еще чуть-чуть поправить Хауку…

— Я не настолько глуп, чтобы этого ожидать, — так же криво усмехнулся благородный.

О, вот и опять новые омертвения появились… Надо поймать сейчас, потом будет поздно. Вроде нити пока слушаются. Нужно немножечко продержаться. В паре мест еще подцепить и все, не самоубийца же он.

Ингрид сжала его плечо, точно пытаясь оторвать от нитей. Ничего, совсем чуть-чуть, чуть-чуть подправить ритм сердца… Эрик выругался, не удержав плетение, потер виски. Нет. Больше нельзя. Или… Нет!

Оставалось надеяться, что Хаук крепче жены. Должен быть крепче. Он-то всю жизнь в четырех стенах не просиживал. Но он и вдвое старше.

— Спасибо и на том, что сделаешь, — сказал Хаук. — А если вдруг окажется, что двоих тебе не вытащить, кого ты будешь тянуть с того света в первую очередь?

Эрик выругался.

— Накаркаешь — сам тебя удавлю, чтобы выбирать не пришлось.

— И все же?

— Это напоминает мне байку о том, как у одного благородного было две жены…

— «Ты, кажется, умеешь плавать?» — хохотнул Хаук. — Пытаешься увильнуть?

— Пытаюсь объяснить, что я не собираюсь ломать голову над тем, что еще может и не случиться. А если будешь настаивать, усыплю к демонам, чтобы отвязался.

Хаук хмыкнул.

— Буду настаивать.

— Ингрид. Доволен?

Как она там? Даже плетением не посмотреть — сил не осталось.

— Дышу, — сказала Ингрид, поймав его встревоженный взгляд. — Только слабость, и плести не могу.

Он все же потянулся к нитям, рванулся отчаянным усилием. Получилось! Теперь бы удержать… Есть! Твою же… Дышит она, как же. Конечно, все не так плохо, как у Аделы, но и хорошего мало.

— Не смей, — Ингрид тряхнула его за плечо, так что голова едва не оторвалась. — Сказала же, дышу.

— Ага, вижу. — Губы не слушались. — Не тряси, сбиваешь.

— Я сказала…

— Заткнись и не мешай! — заорал он, уже не заботясь о том, что услышат все, кто оказался неподалеку.

Успел поймать разъеденный омертвением сосуд прежде, чем кровь залила изрядный участок легких. А вот теперь уже точно все, больше никак. Эрик скрючился, опираясь о землю — ну точь-в точь как Хаук, и закашлялся так же. Только он мог дышать, а опирался, чтобы не свалиться. В глазах темно, в ушах звенит, и голова кружится.

— Доволен, — сказал Хаук. — По крайней мере, честно.

О чем это он? Ах, да… Эрик сам не знал, что будет делать, если придется выбирать между Хауком и его женой. И не хотел этого знать. Все, чего он сейчас хотел — дождаться, пока поставят шатер, забраться туда — и чтобы никаких жаровен! — и отоспаться. Хотя кто ему, мать их всех разом и по отдельности, даст отоспаться?