– И он передумал?

– К счастью – да. В противном случае мне бы пришлосьсказать ему ВСЮ правду… – Виктор Сергеевич вновь протянул руку, и на сейраз ему удалось схватить Веру за ладонь. – Я очень боялся, что он до утрапередумает. По лицу видел – Стас решил дать задний ход, да и когда я спросилпро «Мерседес», относительно которого мы заранее договорились, что он его возьмет,ответил: машина ему уже без надобности… Но мало ли что могло случиться заночные часы… В общем, я все равно переживал и поэтому, когда поутру сын вскочилна свой мотоцикл и умчался куда-то, поехал к загсу. Я готов был костьми лечь,чтоб не допустить вашей свадьбы, но Стас поступил именно так, как я хотел. Онотказался от тебя! Мать он любил больше всех женщин, вместе взятых, и дочь той,что сделала ее несчастной и больной, не могла стать его избранницей… –Радугин сжал Верину ладонь, но ей было неприятно его прикосновение, и онаотдернула руку. – Так что не держи на Стаса зла – он был всего лишьигрушкой в моих руках. Но и меня строго не суди. Я не мог позволить двум своимдетям пожениться.

– Я не верю… – прошептала Вера. – Вы всевыдумываете… – И резко сорвалась на крик: – Вы не можете быть моим отцом!

– Почему?

– Мой отец военный. Его зовут Николай. Он блондин сдоброй улыбкой. Они познакомились с матерью, когда она работала в санчастивоенного городка…

– Это легенда, Вера. На самом деле не было никакогоНиколая.

– А как же фото? Вот это! – И она стала торопливорыться в сумке, чтобы достать из нее бумажник, в котором…

– Не трудись, – остановил ее ВикторСергеевич. – Я знаю, что ты хочешь мне показать. На фотографии одинартист. Ульяне попалась на глаза его фотография именно тогда, когда ты особеннонастойчиво просила показать папу. Вот она и сунула ее тебе под нос. А потом всепереживала, как бы ты не догадалась, что «папа» – актер.

– Значит, история о вашем знакомстве тоже вранье?

– Нет, чистая правда. Ульяна действительно шла поулице, а я, проезжая мимо на машине, окатил ее грязью. Потом вернулся,извинялся, предлагал подвезти, но она отказалась. Не из-за коляски, которой унее не было, а потому что не хотела испачкать сиденье грязью, которой я еезабрызгал. Да и побаивалась, наверное, к незнакомцу в машину садиться… Онатакой робкой была! – Радугин грустно улыбнулся. – Именно это мнепонравилось в первую очередь. Ее несовременность, мягкость, первозданнаяженственность… И, конечно, внешность. Не в том смысле, что Ульяна была оченькрасивой. Она была прекрасна по-особенному. Это лицо сказочной Аленушки, косадо пояса, эта невинность во всем…

– Я помню, как выглядела моя мама, – проговорилаВера, и голос ее дрожал.

– Конечно, помнишь, но я тебе свои эмоции передаю,чтобы ты поняла меня…

– Я все равно не пойму.

– А ты попытайся, – мягко улыбнулся он. – Вобщем, я влюбился в Ульяну. Совершенно по-мальчишески. Приезжал к ее общаге иждал, когда она появится, чтобы поговорить или просто увидеть. Она от меняпоначалу шарахалась, но постепенно привыкла и даже иногда позволяла довезти еекуда-нибудь. Однако стоило мне потянуться к ее лицу губами, как Ульяна пугливозажималась и начинала проситься домой. Будь на ее месте другая, я б решил – ломается,и послал бы подальше, но я видел: эта не играет – и продолжал ухаживать. Я ведьочень настойчивый. Пока не добьюсь своего – не успокоюсь. С Олей так же было.Нет, обманываю, с ней было гораздо сложнее. Но и с Ульяной мне пришлосьнелегко. Я бегал за ней несколько месяцев, но вел себя как пай-мальчик – рук нераспускал, сдерживал себя как мог, хотя хотел ее ужасно… И вот пришел день,когда Ульяна стала моей. Как я и предполагал, досталась она мне девственницей,а вот чего не ожидал, так это столь всепоглощающей любви с ее стороны. Я сталдля Ульяны царем и богом, что, признаюсь, очень мне льстило. С Олей ведь у менявсе не так было. Она только принимала мою любовь. Была всегда холодной и чутьотстраненной. Эдакой принцессой, поощряющей поклонение придворного лакея. Вобщем, Ульяна была для меня подарком судьбы. Она дала мне то, чего я не получалдома, с женой, и я был по-настоящему счастлив.

– А она?

– И она. Ведь я был с ней, любил ее и иногда совершенноискренне обещал развестись и жениться на ней. Но стоило мне вернуться домой,как решимость улетучивалась. Ольга была мне дорога так же, как Ульяна, авозможно, даже больше. Ведь если б не она, я б так и остался никем. А еще онабольше подходила на роль жены большого человека. Светская, утонченная, образованная,в общем, истинная леди. Главное же – она носила моего ребенка. О беременностиОли я узнал, когда наш с Ульяной роман был в самом разгаре. У нас долго неполучалось, и вот наконец… Я был на седьмом небе от счастья! Но не знал, каксказать о своем скором отцовстве Ульяне. И вообще что делать дальше – непредставлял. В итоге решил встречаться с твоей мамой до тех пор, пока она неузнает правды, а потом порвать отношения. Но когда до Олиных родов оставалосьтри месяца, Ульяна сообщила мне, что беременна. Естественно, я был в шоке. Незнал, что сказать… Поэтому тупо молчал. А Ульяна радостно щебетала, строилапланы… Она была так счастлива и искренне считала, что то же самое чувстводолжен испытывать я…

– И вы не стали уговаривать ее сделать аборт?

– Нет. Но я открыл ей карты. И поставил перед выбором.Сказал, мол, решай сама, оставлять ребенка или нет. Разводиться я не могу.Возможно, позже, но сейчас нет. Оле скоро рожать, как я могу с ней такпоступить? В общем, было много моих слов, много ее слез, много наших общихпереживаний… А когда я уходил, Ульяна сказала, что хочет иметь от меня ребенкаи будет рожать… Так на свет появилась ты!

Он замолчал. По всей видимости, ждал от Веры каких-то слов,но та не произносила ни звука. Стояла с плотно сомкнутыми губами и смотрелаповерх его головы.

Тогда Радугин не выдержал. Разведя руки в стороны, он сделалпорывистый шаг вперед. Вера не успела вовремя среагировать, поэтому через парусекунд оказалась заключенной в его объятия.

– Отпустите меня! – возмущенно запыхтелаона. – Я не хочу с вами обниматься!

– Дурочка…

– Виктор Сергеевич, прошу вас меня отпустить! – Ивырвалась-таки.

– Какой я тебе Виктор Сергеевич? – с укоромпосмотрел он. – Я твой отец, Вера. Понимаю, «папой» называть ты меня покане сможешь, но давай хотя бы Виктором и на «ты»…

– На «ты» так на «ты»… – тряхнула она головой. Ияростно выкрикнула: – Иди ты, Виктор, в задницу!

– Может, хватит ершиться? А, дочка?

Слово «дочка» так резануло ее слух, что Вера, лишь бы большеего не слышать, сделала то, на что еще никогда не решалась. Она ударилачеловека по лицу. С силой и вспыхнувшей ненавистью! Хотела ладонью, аполучилось кулаком: пальцы как-то сами сжались. Когда кулак врезался Радугину вскулу, Виктор Сергеевич потерял равновесие и стал заваливаться назад. Вера неожидала, что удар получился настолько мощным. Она подалась вперед, чтобы помочьРадугину удержаться на ногах, но тот все же упал, ударившись затылком обатарею.