- Вам не уйти. Некуда уходить, да-а! – ухмыльнулся полковник сквозь кровавую маску и оторвал голову майору. Хрусть – и все, так вот запросто!

Полковник двинулся ко мне, неся оторванную голову в руке, как Хищник из одноименного голливудского блокбастера. Часть переломленного позвоночника, торчащего из шеи, волочилась по коридору.

По пути тварь наступила на останки Сергея. Армейский ботинок потоптался какое-то время по тому, что раньше было головой военного, а теперь даже фаршем сложно назвать.

- Да что же ты за тварь-то такая?! – захрипел я.

- Я – боль! - ответил полковник.

- Иди сюда, боль, попробую тебя унять! Аргентина-Ямайка, твою мать!

Полковник хищно улыбнулся остатками челюсти.

- У меня на тебя другие планы! - сказал он.

8.

Полковник прошел сквозь разгромленную взрывом дверь, вышел к лестнице. Раны на его лице уже начали затягиваться. Лицевые кости срастались, покрываясь обновленной кожей. Старая в это же время шелушилась и отпадала. Похоже на змею, решившую сбросить старую кожу.

- Здорово, правда?! – тварь показала на лицо. - О таких способностях я даже и не мечтал.

- И что ты за них отдал?

- Что? – тварь засмеялась. – Свое никчемное существование. Свою жизнь без смысла. Ты знаешь, что я здесь трахался, пока моя жена была в другом месте? А потом убил любовницу и даже не вспомнил про свою типа половинку…

- Нет. Зачем мне это знать?!

Тварь засмеялась уже громче.

- Чтобы ты понял, что я бы и раньше не остановился ни перед чем, - сказал полковник. - А теперь – и подавно!

- И что тебе надо?

- Что надо? – тварь повернула голову. – Я хочу шоу. Призрак сказал мне убить твою дочь, но сначала мы все прогуляемся вместе… Подышим свежим воздухом!

- Я с тобой никуда не пойду! И дочь ты мою не тронешь, мудила!

- Пойдешь – просто ты еще об этом не знаешь! – челюсть твари уже практически восстановилась.

Тварь приложила руки ко рту.

- Женя, вернись или я прикончу твоего папочку! – проворковал полковник.

- Нет! Не слушай его, беги! Женя, пожалуйста, беги-и-и! – закричал я.

Тварь схватила меня за больную ногу. Один из пальцев вошел в рану.

- А-а-а! Боже, черт! Твою-то ж мать! – застонал я.

- Что? Больно? Я же говорил, я - твоя боль!

- А я твоя, с-с-сука! – я рванулся и вонзил зажатый в руке осколок стекла в шею существа. Все-таки попал в сонную артерию, потому что из раны хлынул бурный поток крови.

- А-а-а, я умираю. Помогите! - Алексеев театрально замахал руками и схватился за шею, якобы «пытаясь» остановить кровотечение. Естественно, ему это «не удалось» – кровь сочилась сквозь пальцы и текла на лестницу. Он залил ей все вокруг, пока, наконец, не надоело дурачиться.

Алексеев макнул палец в собственную кровь на шее, а потом облизал.

- М-м-м, вкусно! Не хочешь попробовать? - ухмыльнулась тварь.

- Ты чертов извращенец, зад мой не хочешь поцеловать?! – застонал я и пополз по лестнице. Удрать я и не надеялся, но хоть отвлеку тварь, дам Женечке время убежать.

- Разве что мне придется его оторвать, - когти твари вонзились мне в спину.

- А-а-а! - застонал я.

Алексеев глубже вогнал когти, а потом поднял руку – в итоге получилось, что я вишу на собственной плоти. Так больно мне еще никогда не было!

- А сейчас мы прогуляемся, - сказала тварь и начала подниматься по ступенькам вместе со мной, как с продуктовой авоськой. При этом она что-то насвистывала себе под нос.

- Женя, мы с папой идем. Выходим к нам! Мы просто поговорим – и все!

- Нет! Женя, нет. Не слушай его! - то ли стонал, то ли кричал я.

Дочка не высовывалась.

«Умница моя, так и надо, так и надо. Пусть папе плохо, но так надо. Ты должна уцелеть. Должна!»

Тварь поднималась по ступенькам, периодически ее когти глубже вонзались в мою плоть - тогда я снова стонал. Хотелось просто отключиться и ничего не чувствовать.

- Ну, уж нет, я не дам тебе такого шанса! – словно прочитав мои мысли, сказала тварь,

- Куда мы… куда мы идем? – прохрипел я.

- На крышу!

- Сброситься вниз надумал? – ухмыльнулся я сквозь зубы. - Оно и правильно - жить таким, как ты, точно не стоит!

Тварь засмеялась:

- Я приготовил кое-то интересное. Для вас!

И я понял, что он имеет в виду не только меня, но и дочку.

9.

Тварь рывком открыла дверь, выводящую на крышу. Мы вышли наружу. Вокруг темно, но чертово колесо в парке возле гостиницы, которое почему-то назвали «Дымковская радость», светилось всеми цветами радуги.

- Отличный вид отсюда, правда? – спросила тварь.

- Да, если хочешь сброситься – в самый раз подсветка!

- Сбросим еще, сбросим, - пробормотала тварь, потом заорала, но уже не мне: - Выходи, а то я скину внизу твоего папу! Просто отпущу его на хрен! Ты знаешь, что я это сделаю!

- Нет, Женя! Нет! Не слушай его! Нет!

Тварь захохотала. Смех смешался с криками и взрывам на улице.

- Ты слышишь это?! Как прекрасно! И скоро так будет везде! - проворковал полковник.

- О чем ты, урод? - спросил я и снова застонал — когти еще глубже вонзились в плоть, хотя и думал, что глубже уже некуда.

- Зря хорохоришься! - тварь бросила меня на покрытие крыши. Я застонал. Попытался подняться, но не смог.

- О чем я? А о том, что скоро так будет везде. Я уж об этом позабочусь.

- Зачем? Че-ерт! Зачем это тебе?!

- Мне?! Это моя миссия теперь. Мое предназначение. Я вернусь на базу, отменю свой же приказ.

- Свой приказ?! Что за приказ? - не понял я.

- Я сделал эту Зону. «Зону-43» - по всем документам. Я же заставлю перенести забор Периметра дальше от центра города, а потом еще дальше и еще. И так - до бесконечности. Потому что пока эта штука открыта… - полковник показала куда-то за край крыши, – Зона будет только расти.

- Что открыто? Черт! Что там?

- А-а-а, ты хочешь посмотреть? Изволь! – тварь на этот раз взяла меня за волосы. Кажется, я снова закричал. Из глаз сразу же потекли слезы, но даже сквозь них я увидел ЭТО.

Под «Хилтоном», над поверхностью пруда у Диорамы, завис огромный светящийся шар. Он переливался синими всполохами, как от электрических разрядов. Остальные краски добавляли ему огни чертова колеса, которое отражалось в шаре, будто в зеркале. Периодически из шара вылетали сгустки энергии, а еще эта штука выплевывала монстров. Одного за другим. Альфа-собак, «тараканов», огромных трехногих уродов, а еще других тварей, чьи очертания я даже не мог рассмотреть в темноте.