Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Правда, первое время с тяжёлым длинным веслом, всё время стремившимся выйти из подчинения, справляться было нелегко, также, как и с шампунькой, которую довольно значительные волны, поднятые в бухте свежим ветром, всё время относили в сторону от нужного пути, но в конце концов Борис достаточно хорошо овладел этим делом, так же, как и его напарники. Пока он вёл очередную пару брёвен к берегу, они успевали скатить или вытащить из камней застрявшее там бревно, и к его возвращению приготовить новую пару для следующей буксировки.
Через неделю, когда вновь пришёл катер, чтобы забрать плот, берег Амбабозы был почти очищен, весь плавающий лес собран и тросами скреплён в один большой (брёвен на четыреста) плот.
Катер, пришедший в этот раз, был значительно больше и мощнее той скорлупки, на которой приехали в Амбабозу курсанты. Борис вместе с тремя товарищами помогал заводить буксирный толстенный манильский канат с катера на плот, конец его закрепляли корейцы под руководством Демирского. Плот доставлялся прямо к пароходу, стоявшему в трёх милях от берега, где специальные грузчики грузили брёвна в трюмы.
Во время этой работы Борис вспомнил, что бухта Амбабоза составляет часть Шкотовского залива, и хотя отделена от той части его, на берегу которой находится Шкотово, мысом, но находится на расстоянии всего каких-нибудь пяти вёрст.
Демирский решил, что после отправки плота курсанты могут вернуться в город, и поэтому нанял две шампуньки из тех, что имелись в Амбабозе: на одной грёб, вернее делал юли-юли, китаец — сторож лодок, а на другой согласился заработать один из корейцев.
На следующий день после отправки плота курсанты распрощались с гостеприимной корейской фанзой и, проплыв около часу на шампуньках, выгрузились на болотистый берег возле корейского посёлка у села Шкотово.
А ещё через час после довольно утомительной дороги по болотистой равнине, они уже сидели на станции, ожидая поезда на Владивосток. Поезд должен был прийти через полчаса, и поэтому Борис не решился сбегать туда, где, по его представлениям, жила мать с младшими детьми. Он не хотел отрываться от товарищей, тем более что сразу же по приезде они должны были получить в отделе кадров назначения на работу. Опоздавшему могло достаться самое невыгодное и отдалённое место, а этого не хотел никто, и Алёшкин, разумеется, тоже.
После окончания курсов и сдачи экзаменов им было объявлено, что окончившие на отлично получат право выбирать себе место работы. Борис был в числе первых и этого права лишиться не хотел. Хотя, откровенно говоря, даже ещё и не решил, какое место выбрать.
Часов около двух курсанты собрались в здании Дальлеса. Там они узнали, что распределение по местам состоится завтра в зале Лесного факультета, и что они приехали вовремя. Сдав полученные от Демирского справки о количестве выловленных ими брёвен в бухгалтерию, они получили обещание, что расчёт по ним будет произведён не позднее завтрашнего дня и что каждый из них, кроме заработанных денег по лову леса, при получении направления на работу получит деньги на оплату проезда в плацкартном вагоне и подъёмные в размере месячного оклада по должности, на которую будет направлен.
Все ребята, весёлые и довольные, разошлись по домам.
Отец возвращался с работы около пяти часов вечера, и Борис, желая устроить ему сюрприз, по дороге зашёл на базар, купил мяса и других продуктов. К приходу отца он приготовил отличные отбивные с жареной картошкой. Конечно, не мог он обойтись и без сладкого и купил на остававшиеся у него деньги несколько штук пирожных.
Вечером, наверно, более двух часов они обедали, пили чай, и Боря подробно рассказывал, а отец внимательно слушал и лишь иногда делал те или иные замечания о приключениях во время путешествия по побережью в поисках и сборе разбросанного штормом леса.
Между прочим, в этот же вечер они обсуждали и дальнейшие планы Бориса.
Отец сообщил, что работа в конторе Дальпушнины его мало устраивала по окладу и по тому, что ему приходилось жить врозь с семьёй, это тяжело. Его ранения всё чаще и чаще давали о себе знать, и ему хотелось быть рядом с женой. Рассказал он также и про то, что в доме, в котором сейчас жила Анна Николаевна с детьми, располагалась контора КОМВНЕЗАМа — организации типа сельской кооперации, занимающейся распределением сельскохозяйственных машин среди крестьян, преимущественно беднейших. Эта работа Якову Матвеевичу была хорошо знакома, ведь он в своё время в Верхнеудинске тоже имел дело с сельскохозяйственными машинами, вот он и подал заявление о приёме в эту организацию. Получив согласие, он собирался немедленно уволиться из Дальпушнины и переехать в Шкотово.
Отец рассчитывал на положительный ответ, так как к заявлению приложил справку об окончании специальных курсов. Поэтому он посоветовал Боре проситься в шкотовскую контору Дальлеса, если таковая есть, и тогда сын тоже сможет жить вместе с семьёй, что будет и дешевле, и лучше.
Хотя Борису и не очень улыбалось вновь оказаться в подчинении отца, но он считал, что если будет иметь самостоятельный заработок, то зависимость от отца станет меньше, чем была до сих пор, и поэтому согласился с доводами Якова Матвеевича.
На следующий день часов около 12 дня, когда все курсанты собрались в зале Лесного института, им торжественно вручили свидетельства об окончании курсов и получении звания десятника по лесозаготовкам. Свидетельства каждому вручал лично Александр Александрович Василевский и каждому же говорил кое-что в напутствие. Алёшкину он предложил на следующий же год поступать в Лесной институт, обещая принять его с предоставлением стипендии:
— Ну а экзамен вы сдадите без труда, в этом я уверен! — заметил профессор.
После получения свидетельства все отправились в Дальлес, где выстроились в довольно длинную очередь по коридору перед дверью Ивана Ивановича Дронова, от которого теперь зависела судьба каждого. Очередь строилась по принципу успешности в учёбе, и поэтому Борис очутился в самой её голове. Когда Иван Иванович приоткрыл дверь и пригласил заходить очередного курсанта, то Алёшкин и зашёл.
Просмотрев его свидетельство, в котором были перечислены все предметы, пройденные на курсах, и против каждого стояла отметка «отлично», Дронов похвалил Бориса и спросил, куда бы он хотел поехать. Одновременно он сообщил, что на него имеется запрос из Бикина от директора завода, и он охотно туда его направит. Но Боря, помня уговор с отцом, попросил о назначении в село Шкотово, где будут жить его родители. Дронов согласился дать направление в шкотовскую контору Дальлеса, хотя и заметил:
— Понимаете, товарищ Алёшкин,